Огневик и снежнокрылая
Шрифт:
У нее было крылья. Они трепетали на ветру, и с них обильно сыпались снежинки. Длинные волосы тоже казались снежными, их украшала диадема из синих кристаллов. Белое платье серебрилось и искрилось, то и дело сливаясь с вьюгой, шлейфом тянущейся за ним. Прекрасное лицо женщины было неподвижным, безжизненным и ничего не выражало. Зыбкость. Красота. И страх.
Шелиару на мгновение показалось, что он уснул и видит сны наподобие тех, что снятся людям и эльфам. Заснеженная фигура приближалась. Холод становился все сильнее. Безумно красивые снежинки кружились в бешеном танце, обжигая того, кого не обжигал огонь. Но теллин не двигался с места. Женщина подошла еще ближе – и он увидел ее глаза. Темно-синие, почти
Он просто смотрел. Понимал, еще немного – и она убьет его своей магией. Но не переставал вглядываться в ее лицо, словно хотел разглядеть в нем что-то еще, приоткрыть сокровенное. Почему? Потому что его поразило странное ощущение. В этой ожившей зимней стуже он почувствовал огонек. Крошечный источник живого тепла был запрятан очень глубоко, он был подавлен и почти умирал – но Шелиар его чувствовал… Никто другой, кроме теллина, не ощутил бы искру жизни в этом холоде смерти.
Он сам не мог понять, чего ждет, но ожидание окупилось. По женскому лицу прошла легкая зыбь – оно на глазах становилось другим. Овал немного округлился, черты стали мягче, в них проступили прелесть и нежность. Юноша был поражен, он никогда не видел таких лиц у себя в Шаэстре. Волосы девушки постепенно приобретали золотистый теплый оттенок. Ее глаза… Из темно-синих они сделались светлыми, прозрачно-серыми. И в них была все та же нежность… и печаль. Диадема, как ни странно, тоже посветлела. Теперь на ней ясно вырисовывался редкой красоты крупный сапфир, сияющей синей звездой.
Глаза в глаза… сколько это продолжалось? Вряд ли долго. На серый цвет вновь начала наползать тьма, превращая чистоту в черноту и жуть. Сапфир потускнел на фоне потемневшей диадемы… Живое лицо, взволнованное и молящее, вновь стало белой маской.
И тогда усталость, холод и злая магия наконец взяли вверх над Шалиаром – его глаза закрылись, и он рухнул на тропу, заметенную снегом…
Глава 2. Лис
Тепло. Наконец-то тепло… И как же это приятно. Шелиар открыл глаза и увидел себя в маленькой хижине. Здесь был очаг. Пахло древесиной и костром… Самые чудесные запахи. У Шелиара было особое отношение к дереву. Ведь на его родном острове, заросшем жесткой красной травой, где дома строили из глины, редкие жароустойчивые деревья считались драгоценным украшением. Никому бы и в голову не пришло использовать их в хозяйстве или для построек. Инструменты и утварь делались из камней и железа. А вот у зимних эльфов, как он слышал, все наоборот. Железа они не любят, живут в деревянных хижинах… И он сейчас как раз в таком доме. Только… почему он здесь?
Все это промелькнуло по краю все еще затуманенного сознания, а потом перед мысленным взором вновь предстало женское лицо. Непостоянное, изменчивое. И глаза, ставшие из прекрасных серых – бездонно-черными…
– Ты как? Смотрю, пришел в себя, – приятный звучный голос, явно принадлежавший молодому эльфу, прервал воспоминание. Видимо, у всех эльфов голоса мелодичнее, чем у теллинов, машинально отметил Шелиар. У его сородичей голоса бархатистые, слегка приглушенные… О чем он вообще думает?
– Почему же ты не отвечаешь? Я же вижу, что ты уже в сознании.
Наконец Шелиар в упор посмотрел на эльфа, присевшего рядом с его лежанкой. Это было неожиданно – в какой-то миг теллин почувствовал ощущение родства. Эльфийский юноша явно нес в себе стихию огня. Это ярко отражалось и в его внешности – роскошные рыжие волосы, пушистые и очень длинные, окутывали стройную до хрупкости фигуру огненным облаком. Кожа, довольно светлая, была более теплого оттенка, чем у здешних эльфов. Узкое лицо с четкими чертами носило выражение отрешенной безмятежности, но взгляд эльфийски-больших серо-зеленых глаз был внимательным и цепким.
Шелиар напрягся. Пока он пешком проделал путь от юга к северу, от Шаэстры до Селендэля, он насмотрелся всякого. В Филомеле господствовали старшие расы – люди и эльфы. Они были сотворены самим Создателем, Кантосом. Но еще раньше Кантос дал жизнь четырем стихийным богам – двум братьям и двум сестрам, которых назвал своими детьми. И вот они-то, подражая отцу, создали младшие расы, во всем уподобив их себе. Нынче представители этих рас жили уединенно в разных уголках Филомеля. Еще немного – и их станут считать сказками. Поэтому теллин, или огневик, со своей матовой черной кожей и роскошной гривой красных волос, спокойно шествующий через весь материк, вызывал у людей и эльфов в лучшем случае острое любопытство, в худшем – страх и враждебность. Но Шелиар не злился на них. Когда страсть ученого вырвала его из дома и закинула в путешествие, он уже знал, что так будет.
– Что ж, я вижу, ты вроде бы в порядке, – объявил рыжий эльф до того, как теллин успел серьезно задуматься о его намерениях. – Не волнуйся, мы в безопасности. Пока что. Двуликая, похоже, решила вернуться на Селендэль.
– Двуликая?
– Да. Или снежнокрылая… Или несущая вьюгу… Ее по-разному зовут. Я уже думал, что она заморозила тебя насквозь.
– Ты видел…
– Видел. Вообще-то я умею и люблю бесшумно подкрадываться и наблюдать за чем-то интересным… Почему ты не пытался атаковать ее? Ты же теллин – огонь. Уж кто бы точно смог справиться с женщиной из снега и тени, так это ты.
Атаковать? Это зыбкое существо с такими печальными светлыми глазами? Непонятное, враждебное… или…
В лице Шелиара отразилась боль.
– Для чего я бы стал причинять вред… этому созданию? – юноша сам не узнал свой голос, так глухо он прозвучал. – Она не сделала мне ничего плохого.
Изящно очерченная бровь эльфа удивленно приподнялась.
– Что, правда? Всего лишь чуть не угробила. К твоему сведению, твой пульс едва прощупывался. Она почти погребла тебя под снегом.
– Куда она… подевалась?
– Полетела в сторону моря, к острову. Она злая, теллин. Мне рассказали местные рыбаки. Она несет с собой пургу, и кто в нее попадает, становится сам не свой. Это недобрая магия. В ней чувствуется тень.
– Что ты знаешь о тенях?
– О, многое! Во всяком случае достаточно, чтобы понять, что на этот край внезапно обрушилось странное теневое порождение. Чем быстрее с ней разберутся – тем лучше.
Да, эльф говорил правду. Шелиар сразу же ощутил в этой женщине мрачную магию. И да, живые тени действительно боятся огненного волшебства… Но она не тень. Или не до конца тень. В ней есть что-то еще…
– Что вообще говорят о ней?
– Ничего толкового. Эта двуликая недавно появилась в Селендэле.
– Мне больше нравится – снежнокрылая…
– Как пожелаешь.
Шелиар наконец-то почувствовал себя в состоянии приподняться. Силы быстро возвращались к нему.
– Спасибо тебе… огненный эльф. Прости, что не поблагодарил тебя сразу. Мне показалось… ты несешь в себе стихию огня, так?
Рыжий кивнул. Филомель был миром, основанном на единстве элементов, и каждое разумное существо несло в себе частицу одной из четырех стихий. Старшие расы не были настроены на что-то определенное, каждый человек или эльф мог родиться с любой стихией в крови. И все же Шелиару казалось, что эльфы Селендэля, края, где короткое лето прохладней, чем весна в иных странах, должны принадлежать, скорее, воде или воздуху. Собственно, покровителем этого острова всегда считался бог воздуха Арнисс – именно в Селендэле находится его истинный алтарь. И доступ к нему охраняет живущая на вершинах заснеженных гор еще одна младшая раса – альверил. Крылатки…