Огни большого города
Шрифт:
– Все-таки я не понимаю, чем тебе так нравится этот Пророк? – спросила Зина, когда они уже подходили к невзрачному четырехэтажному зданию, с большим внутренним двором и, по всему видать, давно требующему ремонта. Именно здесь она и снимала квартиру. – Он преступник.
– Он говорит правильные вещи, – после недолгого раздумья ответил Шани. – Этот город через рак пожирает своих жителей, а все эти корпорации наживаются на этом. Я еще понимаю тех, кто ставит себе имплантаты из необходимости, но есть те, кто пришивает себе искусственные руки и ноги, только лишь для того, чтобы стать более сильным или выносливым, как, скажем,
– Искусственный разум пока не изобрели, – сказала Зина, перепрыгивая через лужу помоев, сочащихся из канализации.
Возле входа во внутренний двор дома Шани остановился. Вовнутрь он никогда не заходил из-за опасений перед мадам Стервой – хозяйкой этого дома, о характере которой ходили легенды. Попрощавшись с Зиной, он развернулся и поспешил на ближайшую трамвайную остановку. Она посмотрела ему вслед и вошла под арку. Навстречу ей из полутьмы с диким визгом выскочили два драных помойных кота, перепугав до полусмерти. Плюнув и послав вдогонку тварям пару крепких слов, девушка вошла во двор.
Сразу же от арки с левой стороны начиналась свалка – несколько мусорных баков, которые переполнились мусором еще в незапамятные времена. Мусор в них уже не вмещался и оттого аккуратно складировался рядом. Между баками было расчищено небольшое пространство, в котором из коробок и других подручных средств было сооружено, что-то вроде подобия будки. При неуверенном свете единственного фонаря Зина увидела, как Малыш, Труба и Мешок укладывались в своей квартирке на ночлег. Было очень трогательно смотреть, как Малыш заботливо укладывал спать Трубу и Мешка, накрывая их драп-дерюгой непонятного происхождения. Стоит заметить, что пребывание даже в этих апартаментах не было бесплатным. Мадам Стерва наживалась на всем, на чем только могла, а потому даже с несчастных кломпов за пользование её свалкой брала хоть и маленькую, но все же плату.
Заметив Зину, Малыш вышел из хижины и поздоровался с ней жестом. Разговоры давались ему с большим трудом, рак медленно, но верно пожирал его легкие.
– Привет, Малыш, – Зина остановилась и присела на корточки перед кломпом. – Вот, держи.
С этими словами она достала одну из купюр, заработанных сегодня у Гриндера и протянула ее кломпу. При виде денег тот отшатнулся от них, как от заразы.
– Зачем? – проскрипел он ржавым голосом. – Это очень много…
– Бери, – сказала девушка, засунув деньги в карман на пузе его комбинезончика. – Я сегодня богатая. Заплатишь Стерве за эту помойку на месяц вперед.
– Хозяйка сегодня… злее… чем обычно, – проговорил Малыш, доставая купюру, бережно сворачивая её и пряча где-то во внутренних складках своей хламиды. – Всех сегодня ругала. Про тебя сказала, что если сегодня… – он перевел дух, – сегодня не заплатишь, то выгонит тебя. С обеда сидит… у дверей – ждет тебя.
Зина нехорошо выругалась сквозь зубы. Деньги-то у неё есть, и она готова заплатить даже вперед, но мадам Хозяйка любит потрепать нервы и читать тирады ругательного содержания. Зина же за сегодня устала настолько, что сил на подобную ерунду у неё не оставалось. Однако возможность избежать всего этого имеется.
– Постой… – окликнул малыш Зину, когда она уже было направилась к водосточной трубе. – Еще мы сегодня случайно повстречали… на улице Серафима Суррогата… Он просил передать, чтобы ты зашла к нему… Обязательно… Тебе уже надо… Он так сказал.
– Серафим решил выбраться из своего логова и прогуляться по улице? – удивилась Зина.
– У нас сложилось такое впечатление, что… он специально нас искал, – чуть подумав, добавил Малыш и скрылся в своей хижине.
Видимо ей и в самом деле необходимо зайти к Серафиму, раз он ради неё решил покинуть свою берлогу, подумала Зина, карабкаясь по водосточной трубе на четвертый этаж.
– Видимо, не налазилась я сегодня, раз еще и дома вынуждена этим заниматься, – ворчала девушка, открывая окно и спрыгивая с подоконника на пол.
Она оказалась в длинном захламленном коридоре, по обе стороны которого тянулись одинаковые двери с облупившейся краской. В другом конце коридора виднелась лестница, ведущая вниз.
Несмотря на поздний час, здесь кипела жизнь. По коридору носились голоштанные дети, катаясь на самодельных самокатах, бродили тетки с кастрюльками в руках, иногда проходили молчаливые молодые парни или мужчины, возвращаясь с работы или же, наоборот, уходя на смену. На появление Зины, да еще таким необычным способом никто не обратил внимания. Это было вполне в порядке вещей.
Пройдя к своей комнате, она отомкнула дверь ключом и вошла. Не глядя, захлопнула дверь ногой. Привычным жестом швырнув рюкзак на спинку колченогого стула, Зина стянула с себя кепку, куртку и штаны с ботинками, побросав все это где придется и устало плюхнулась на продавленную кровать, лицом в подушку.
Быть может, она тут же и заснула, если бы не известие о Серафиме Суррогате. Превозмогая усталость, Зина села на кровати, достала из тумбочки небольшой прибор и через небольшой электрод на проводе подсоединила его к запястью. Действительно, Серафим прав. Сердцебиение неважное. Нужно будет выбрать время и зайти к нему.
Убрав прибор не место, девушка-верхолаз наконец-то смогла лечь на кровать и забыться долгожданным сном.
* * *
Эти несколько часов пролетели как одно мгновение и, поутру проснувшись, Зине показалось, будто прошло всего несколько минут. С большой неохотой поднявшись с кровати, она потянулась, хрустнула суставами и соскочила на пол. В окно лился утренний свет, а из-за двери доносился уже до чертиков привычный гомон. Интересно, эти детишки хоть когда-нибудь спят, подумалось Зине, или же они по сменам галдят в этом коридоре. Подхватив полотенце, девушка вышла из комнаты, не забыв запереть за собой дверь.
Жилье в этом доходном доме снимал совершенно разношерстный народец от честных трудяг, приехавших на заработки из провинции, до последних пройдох и жуликов, и доверять им открытые двери догадался бы лишь последний олух. Хотя, по чести сказать, брать у Зины особо-то и нечего.
Спустившись по захламленной лестнице на первый этаж и пройдя по еще одному точно такому же коридору, Зина оказалась в небольшом вестибюле, гордо именуемом мадам Стервой Парадный Вход. Сама хозяйка сидела возле входной двери на стульчике и дремала, свесив голову на грудь. Её маловразумительная высокая прическа мерно колыхалась в такт дыханию. Как и многие в этом городе, мадам Стерва перенесла рак. Теперь у неё вместо правой ноги был имплантирован протез.