Огни Святого Антония
Шрифт:
– Семь раз с одной уткой? – повторил слова дворецкого сэр Роберт. – Понятно, что они идут в лес не для охоты. Тогда почему они делают вид, будто охотятся и какова истинная причина этих прогулок?
Глава 5. Решение
Энтони сидел на краю колодца. Позади него со скрипом раскачивалось ведро, а рядом лежала лопата. Штаны были закатаны до колен. К обнажённым ступням прилипли комья земли. Ворот белой рубашки был расстёгнут и со лба всё ещё струился пот. Энтони работал в саду, когда нарочный передал ему письмо от епископа. Бросив работу, Энтони немедленно ознакомился с содержимым послания:
«Дорогой Энтони! – писал епископ. – Мне весьма неприятно писать это письмо. Весьма неприятно. Но иного выхода из сложившихся обстоятельств попросту нет. Мне порой кажется, что Господь не желает принимать тебя в своё лоно, ибо всегда и во всём именно ты становишься виновным. Да простит мне Господь эти слова, но если даже такова его воля, я не смогу принять её как должно принять покорному слуге Божьему.
Дорогой Энтони, с тяжёлым сердцем признаюсь в том, что все мои усилия оказались тщетными. Я вынужден подчиниться и лишить тебя прихода. В ином случае тебя будет ждать пустая церковь. Ты останешься без средств к существованию, а епископство лишится прихожан.
Но не спеши расстраиваться. Возможно, все эти неприятные события только к лучшему. Спешу сразу же обрадовать тебя хорошей новостью. Я получил сообщение от моего доброго друга сэра Роберта Уолопп. Старый капеллан умер в Фарли Уолопп, и он искал ему замену. Я предложил тебя. Маркиз начал расспрашивать про твою жизнь. Я не стал ничего утаивать. Дабы избавить тебя от неприятных разговоров в будущем, я всё ему откровенно рассказал. Мы очень долго беседовали. Сэр Роберт великодушно принял предложение. Мне удалось выхлопотать для тебя местечко капеллана в Фарли Уоллоп с достойным окладом. Это три часа езды от твоего дома. Ты будешь получать триста фунтов в год. Сможешь раз в месяц приезжать домой и получать дополнительно двадцать футов в год на необходимые нужды, такие как новая одежда и обувь. Стол будет для тебя бесплатным. Жить будешь в маленьком, но уютном домике рядом с церковью. Это в нескольких минутах ходьбы от поместья. Сэр Роберт прекрасной души человек. Он тебе очень понравится. Я уж не говорю о том, что должность капеллана в Фарли Уолопп откроет для тебя любые двери в нашем графстве. Это прекрасная возможность. Не упусти её, Энтони. Поезжай туда. Немедленно.
Знаю, что после скандала с приходом ты подумываешь покинуть лоно церкви и заняться врачеванием. Но не стоит спешить, Энтони. Взвесь всё и только потом принимай решение. С твоим упорством, ты, как доктор, наверняка сможешь заработать триста фунтов в год, но ты никогда получишь того, что ждёт тебя в Фарли Уолопп – признания общества».
Энтони сложил письмо и устремил задумчивый взгляд на мать. Она в этот время развешивала постельное бельё на верёвках перед домом. В глаза сразу бросались огрубевшие пальцы, следствие постоянного физического труда, и рыжие локоны, которые выбивались из-под белого чепчика. Тилли стояла рядом. Она вытаскивала бельё из корзины и подавала матери.
Анна Фейнборк была одета, так же как и её дочь Тилли. Незамысловатое ситцевое платье с передником, которое опускалось до самых туфель. Поношенные туфли на каблуке с поблекшей пряжкой. Единственно, у Тилли волосы были распущены, а её локоны уложены под чепчик. И это маленькое различие имело определённый смысл с точки зрения поведения женщин в повседневной жизни. Что дозволялось молоденькой девушке, могло быть расценено как признак легкомысленности в отношении сорока шестилетней вдовы, кем и являлась Анна Фейнборк.
Энтони боготворил матушку. Она всегда и во всём была для него примером. Ему нравилось наблюдать за ней, и это не зависело от того, чем именно она занималась. И сейчас, наблюдая за уверенными движениями матери, Энтони начал непроизвольно улыбаться.
Ему следовало поговорить с ней, спросить её мнения по поводу письма епископа. После скандала с его назначением в Хамблдоне, они с матерью долго беседовали. Общество категорически отказывало им в любом праве. Так стоило ли пытаться плыть против ветра? Что даст его упорство? К чему приведёт? Сможет ли он обеспечить достаток в семье, добиваясь уважения? И добьётся ли он уважения? А если, несмотря на все усилия…его ждёт разочарование? Именно эти вопросы задавала ему матушка.
Энтони желал быть тем, кого с нетерпением ждали и кого благодарили, а не тем, кого унижали, оскорбляли и изгоняли. Профессия доктора давала ему такую возможность. Но для Энтони этого было недостаточно. В глубине души он мечтал вернуть матери доброе имя. Именно эта мечта привела его в семинарию. Он надеялся, в один прекрасный день пройтись с ней под руку по Хамблдону и увидеть, как все вокруг оказывают ей уважение.
Заметив состояние сына, и зная о письме епископа, Анна Фейнборк передала простыню Тилли и неторопливо направилась в сторону колодца.
Как только мать подошла, Энтони молча протянул ей письмо. Анна Фейнборк очень внимательно прочитала письмо. Затем сложила его и вернула сыну.
– Мы же решили, что ты вернёшься к врачебной практике. В порту всегда много работы и тебя там хорошо знают. Не смей говорить, что ты снова передумал.
– А как же Тилли? – тихо спросил Энтони. – Скажите, матушка, разве не должен я сделать всё возможное для её счастья?
– Предложение отличное, но если оно означает новые унижения для тебя, ни я, ни Тилли не позволим принять его.
– Я думаю принять предложение, матушка. Это прекрасная возможность для меня и…для Тилли.
– Подумай очень хорошо, Энтони. Одно дело слышать колкости в свой адрес, но совсем другое – находиться в кругу этих людей. Неужели история с приходом ничему тебя не научила? Ты меняешься, Энтони. Приходишь домой мрачным и целый день с нами не разговариваешь. Ты не показываешь свои истинные чувства, но я знаю, что тебе приходится очень нелегко. Ты не сможешь долго терпеть унижения. В один прекрасный день ты сорвёшься. Обязательно сорвёшься! И тогда всё станет намного хуже.
– У меня достаточно терпения, матушка!
Анна Фейнборк широко улыбнулась.
– Терпение ты унаследовал от меня, но в тебе определённо есть и черты отца. И они вполне могут проявиться.
– И какими же достоинствами отличался мой покойный батюшка?
– Несдержанность. Его главная черта характера. Особенно, после того как он выпивал. Однажды он перебрал, поехал к моему отцу и высказал ему в лицо, всё, что, по его мнению, является несправедливостью. Его едва не убили.
– Полагаю, дедушка заслужил каждое сказанное слово, – заметил на это Энтони.