Огни у пирамид
Шрифт:
— А если вообще не заплатить? — в голове Меандра выстраивалась интересная и крайне выгодная финансовая схема.
— Не советую, — разочаровал его Наби. — Украсть то ты эти деньги украдешь, да только насладиться ими не сможешь. Розыск без срока давности по таким делам. Ежели казна деньги в долг дала, а они потеряны, то поручители платят, или залог изымают. А вот, если залога не было, то все куда хуже. Ежели в потере денег злого умысла не было, то на отработку вся семья пойдет, хоть до пятого колена, пока долг не погасится. И поверь, уже купцы, от которых боги отвернулись, в царских мастерских работают. И дети их, и жены.
— Ты с наследником знаком? — выпучил глаза Меандр.
— Знаком, мы же на паях в товарах из Нового Света, забыл? Главный пайщик — казна. Я даже самого сиятельного Камбиса знаю, брата великого царя. Один раз, правда, с ним говорил.
— Постой, не уходи, нужен ты нам, — вдруг остановил его Меандр.
— Зачем это? — непритворно удивился Наби.
— Да мы тут бунт затеваем, — признался купец, — нужен человек, чтобы с персами договорился. Не верю я, что сдавшийся город не тронут, и никто не верит. Нам гарантии нужны. Ты же можешь с наследником договориться? Ведь говорят, что персы свое слово никогда не нарушают.
— Да, для них лгун — это не человек, а что-то вроде собаки паршивой. А для князя солгать и вовсе немыслимо. Позор на всю жизнь. Вам, грекам, тяжело придется, врете, как дышите, — усмехнулся Наби. — А с наследником я договорюсь. Перед сдачей города ты его обещание лично услышишь.
— Да благослови тебя Гермес, добрый человек, — чуть не прослезился Меандр.
— Ну, не такой уж я и добрый, — заявил Наби. — Я бесплатно в осажденном городе сидеть не собираюсь.
— Чего же ты хочешь? — удивился Меандр.
— Три таланта серебра меня устроят, — добил того добрый вавилонский купец.
— Но у нас нет таких денег, — сказал ошарашенный Меандр.
— Ну, а я за меньшее шкурой рисковать не собираюсь, она у меня одна, — отрезал Наби. — Прощай, друг.
— Постой, я знаю, где взять эти деньги, — лицо Меандра прорезала злая улыбка. — Им же все равно подыхать, так какая разница…
В то же время. Ассархаддония. Земля Ягуара. В настоящее время — юг Мексики, Белиз, северная Гватемала.
Кровавым вихрем покатились войска Пернатого Змея по окружающим землям. Мужчины племени, что были разбиты в земле Тамоанчан, верными солдатами его стали. Каждый воин взял жену из Ассархаддонии, а все четыре сотни, что из-за моря пришли, взяли по жене из того племени. Решили на сотне жен не останавливаться, и породниться крепко-накрепко, чтобы единым народом стать. Племя то называться стало Люди Ягуара, и не было в тех краях силы, что могла удержать их. Индейцы были свирепы, отважны до безумия и выносливы, как мулы. Они могли бежать легкой рысью, десяток фарсангов за день покрывая. А воины из-за моря в строю стояли, как скала, и никакой отвагой проломить их ряд щитов нельзя было. Так и зауважали друг друга.
Пернатый Змей повелел просеки в джунглях рубить, и во все стороны от Города-на-воде, как лучи, дороги пошли, чтобы войска могли за считанные дни в восставшие земли прийти. Или чтобы подданным было удобно в Ассархаддонию дань отвезти. Пернатый Змей был мудр. Только непокорные на кольях и крестах умирали, а тем, кто его власть признал, бронзовые мотыги давали и топоры, которыми под посевы новые участки расчищали. Так что никто ничего и не потерял. Напротив, зажили мирно, потому что врагов вокруг не осталось.
На севере вышли к соленому озеру Тескоко, недалеко от которого индейцы находили мягкий желтый камень, который был ни на что не годен. Но Пернатый Змей сказал, что будет этот камень или песок из него на бронзовый топор или мотыгу по весу менять, и местные понесли этот никчемный товар в таких количествах, что пришлось цену вдвое опускать. А то новый корабль еще не скоро ждали, а топоры уже заканчивались.
На Западе дошли до Великого Океана и остановились, на юге уперлись в непролазные джунгли и остановились тоже. Тесть Ассархаддона, что стал называть себя Левым Крылом Пернатого Змея, повел войска на север, а Ясмах-Адад, что был Правым Крылом той же рептилии, покорял огромный полуостров, который мы, по дурацкому недоразумению, знаем под названием Юкатан. Дурацкому, потому что на языке майя «Юкатан» означает «я не понимаю».
А божественная Статира повелела вместо земляной пирамиды заложить каменную, высотой в сто локтей, чтобы ее саму и супруга в веках прославить. Ну, и чтобы негасимый священный огонь как портовый маяк работал, чего добру понапрасну пропадать. Когда ее несли по городу, народ ниц падал и детей протягивал, чтобы благословила. Почитали божественную до того, что служить ей только две младшие жены Пернатого Змея могли. Впрочем, это правило планировали отменить, потому что все трое были беременны. Заразу, что в Старый Свет привезли, тут тоже знали, и царица супружескую измену особым указом запретила, карами ослушникам погрозив. Народ внял, ведь сама Богиня велела. Шалили, конечно, по-тихому, не без этого, но в целом как-то полегче стало.
Из Старого Света повезли животных, и лучше всего этот путь перенесли верблюды, которых поили до отвала на Канарах. Засушливые равнины на севере Земли Ягуара подошли им как нельзя лучше, и в государстве появилась тягловая сила. Тут когда-то водился местный верблюд, но был истреблен индейцами несколько тысяч лет назад. Кони, козы, коровы и бараны тоже попали сюда, но перевозка их была весьма сложной, и много животных погибало. Но, тем не менее, процесс шел, и вскорости должен был появиться первый приплод.
В Новый Свет прибыл десяток умников из Дур-Унташа, которым личная статуя за научные заслуги не светила, но в остальном люди они были вполне грамотные. До того грамотные, что грамотнее их в этих землях никого и не было. А потому жрецы тут же себе личные статуи поставили, как мудрецам великим. В Ассархаддонии построили школу, где преподавали письмо и чтение на родном языке, но имперским алфавитом. Писали пока на вощеных табличках, но производство бумаги должно было начаться со дня на день. Уж с чем-чем, а с целлюлозой тут был полный порядок.