Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)
Шрифт:
Он продавал газеты, папиросы, ириски, арбузы, работал в сапожной, в кровельной мастерской. Но не было таких мастеровых, которые и учили бы его, и содержали, и он вынужден был уйти от них и снова жил на улице... Потом он попал в воровской притон. Здесь пытались научить его воровать. Но из этого ничего не вышло.
Тигран пробовал жить подаянием. Но и милостыню он не умел просить: полдня он мог простоять на улице с протянутой рукой и ни с чем уйти, чтоб утолить голод объедками в какой-нибудь шашлычной или кебабной.
Впервые Тигран увидел Кирова в позапрошлом году. Это было 28 апреля, в день вступления советских войск в Баку. Ему никогда не забыть этого дня!..
Еще утром по городу разнесся слух, что красные войска на подступах к Баку и что "правительство" бежало. Хотя красных войск еще никто не видел, но все с небывалой до сих пор смелостью вылезли из забаррикадированных подвалов и чердаков. Весь Баку - рабочие заводских районов Черного и Белого города, рабочие нефтепромыслов, моряки - все кинулись встречать революционное войско. На улицах развевались красные знамена, люди шли в красных бантах и лентах, от радости целовались и плакали, впервые за эти годы смеялись. И гремели оркестры, у каждых ворот играли сазандари*, мальчишки пускали голубей.
_______________
* С а з а н д а р и - восточные музыканты.
Конечно, попасть в такой день на вокзал не было никакой возможности, но Тигран и его товарищи через закрытый железнодорожный мост пробрались на перрон и вместе с рабочими дружинами встретили головной бронепоезд большевиков "Третий Интернационал".
Потом в город стали входить красные войска. Шли они по улицам целый день, усталые от невиданного перехода из Астрахани в Баку. Жители выносили им из домов последние запрятанные куски хлеба, вливались в нестройные ряды красноармейцев и вместе с ними маршировали по праздничным улицам...
Тигран встретился с Кировым в том же году. Вот при каких обстоятельствах произошла эта встреча, сразу же и навсегда изменившая его скитальческую жизнь.
Тигран все еще жил на улице. Не имея ни крова, ни работы, он бродил с беспризорниками, которые после войны со всех концов России неудержимой лавиной хлынули в "теплый город Баку". Со многими Тигран сдружился. Это были ребята, много видевшие и много узнавшие, изъездившие сотни городов и бежавшие из детских домов. Он охотно слушал их похождения, ночуя с ними под котлами, в которых днем варили асфальт, а иногда на цистернах или крышах товарных поездов совершал недалекие поездки в сторону Ростова и Батума. Но вскоре все это ему надоело, к тому же однажды в драке его сильно побили, и он все упорнее и упорнее стал думать о том, как бы ему уйти от беспризорников и стать "человеком".
Если в далеком детстве (оно уже казалось ему далеким), еще у себя на родине, в горах, он мечтал стать пастухом, потом, приехав в Баку, мечтал быть моряком, грузчиком, милиционером, то теперь, уже юношей, думая о том, кем быть, он неожиданно для себя решил обязательно стать шофером!
Но в городе ни шоферских школ, ни курсов не было. Тогда Тигран заладил ходить на авторемонтный завод. В первые дни его не раз оттуда выгоняли, а сторожа даже грозились побить. Потом к нему привыкли. Он стал бывать в цехах, присматривался к различным работам, и если кому в чем-нибудь надо было помочь, то с большим удовольствием ковал железо, накачивал камеры, заправлял горючим автомобили, делал всякую слесарную работу, очень быстро научился владеть инструментами.
Рабочие полюбили старательного подростка и охотно посвящали его в тайны своего ремесла. Полюбили его и шоферы, которые все чаще и чаще стали брать его на обкатку машин после ремонта и объясняли ему устройство мотора, управление машиной, а понемногу и доверяли "порулить".
Шли месяцы. Тигран уже хорошо знал машину, но продолжал жить на положении беспризорного: на завод его не могли принять из-за отсутствия места.
Но вот с некоторых пор на заводе стал появляться Киров. Он приезжал проверять работы по переоборудованию цехов, которые не были приспособлены для ремонта большого количества автомобилей.
Рабочие очень скоро полюбили Кирова и сказали Тиграну:
– Вот кто, Тигран, может тебе помочь.
В очередной приезд Кирова Тигран расхрабрился, подошел к нему, выпалил:
– Товарищ Киров, устройте меня куда-нибудь.
Рабочие что-то стали говорить Кирову, Тигран ничего не слышал от волнения. Но вот он почувствовал у себя на плече руку Сергея Мироновича.
– Хорошо, приходи завтра ко мне в ЦК, направлю на работу.
Утром Тигран стоял в кабинете Кирова. Сергей Миронович смотрел на него и улыбался.
– А вот скажи мне, куда бы ты хотел поступить?
– Сергей Миронович!
– сияя от счастья, в великом волнении сказал Тигран.
– Я хотел бы работать с вами!
– Он до сих пор еще не мог понять, откуда у него тогда взялась такая храбрость.
Киров все улыбался, глядя на него, и, улыбаясь, позвонил, вызвал управляющего делами ЦК и распорядился прикрепить этого мальчугана к своей машине.
Так Тигран стал шофером Кирова.
Через час он уже мчал Сергея Мироновича на другой конец города, на завод имени Монтина. Киров, сидя рядом с ним, расспрашивал про жизнь беспризорников.
– По-моему, товарищ Киров, - отвечал Тигран, - беспризорников не ловить и прятать надо по приютам, а устроить на работу, помочь им овладеть каким-нибудь ремеслом.
Киров кивнул головой:
– Правильно, Тигран. Мы им поможем!
И Тигран тогда же, с первых дней, понял, что значат слова Кирова "мы им поможем" или "я тебе помогу". Уже через неделю после этого разговора при двух машиностроительных заводах в Баку были открыты ученические мастерские, оборудованы уютные общежития.
Тигран разъезжал по городу и пригородам на кировской машине в поисках знакомых беспризорников и собирал их учиться на слесарей и токарей. Так он собрал до ста ребят.
Лежа под деревом, предаваясь приятным воспоминаниям о своей работе у Сергея Мироновича, Тигран не мог не сравнить свою жизнь с жизнью Ибрагима, бродящего сейчас меж деревьев.
Раздалось опять несколько выстрелов... Наступило затишье, а потом до самого полдня берег гремел от пальбы.
4
Тигран дважды бегал на сигналы Сергея Мироновича и возвращался с битой птицей. И это за какие-нибудь четыре часа!