Огонь Ареса
Шрифт:
— Гм, я… не знаю, — ответил Лисандр.
— Что ж, я тебе скажу честно. Примерно тридцать тысяч. Все они обучены искусству ведения войны. А теперь скажи, сколько илотов достигли боеспособного возраста? На всех полях и в городах, которые находятся во власти спартанцев? Ответ — триста тысяч. Все они умеют обрабатывать землю, строить и заниматься другими ремеслами. Они не воины, но выходит, каждому спартанскому солдату противостоят десять рабов.
Когда смысл этих слов достиг сознания Лисандра, он почувствовал страх и волнение одновременно.
— Вот почему каждый чистокровный спартанский мальчик проходит это обучение. Верно, илоты боятся спартанцев, но не думай, что мы не опасаемся их. Наши армии предназначены для ведения войн за пределами государства, но их главная цель — обезопасить наши тылы. Как ты думаешь, почему мы каждый год объявляем илотам войну? Если бы илоты захотели, они могли бы восстать в любое время. Они вряд ли победили бы, но все закончилось бы ужасным кровопролитием с обеих сторон. — Лисандр расслышал в голосе деда нечто похожее на страх. — Илоты все равно что сухие поленья. Достаточно одной искры, чтобы вспыхнул мятеж.
Когда настало время прощаться, Лисандр вместе с Сарпедоном вышли на дорогу. Слова деда потрясли юношу. Каждое утро, проведенное в мельнице, он мечтал о том времени, когда настанет его час бороться за свободу илотов. Неужели этот день наступает?
Лисандр по обыкновению протянул эфору руку и удивился, когда дед взял ее, потом притянул его к себе и обнял.
— Береги себя, мой внук. Надеюсь, мы скоро увидимся. — Они отстранились друг от друга. Сарпедон держал Лисандра за плечи.
— Когда вы вернетесь? — спросил тот.
— Не могу сказать, но вряд ли до наступления полнолуния.
— Но ведь тогда начнутся праздничные состязания… — пробормотал Лисандр.
Сарпедон вздохнул.
— Мне бы очень хотелось оказаться среди зрителей. Но Спарта на первом месте. Ты усердно готовился и, независимо от того, буду ли я на там или нет, дух Торакиса и твоих предков не покинет тебя.
Лисандр кивнул и тщательно продумал свой ответ.
— Надеюсь, вы вернетесь целым и невредимым, — пожелал он от всей души.
Сарпедон отпустил его, и Лисандру показалось, что он заметил, как в глазах эфора сверкнули слезы.
— Прощай, мой внук, — сказал дед, собираясь уходить.
Лисандр проводил эфора взглядом. Его душа разрывалась между чувством верности и вины. Он говорил искренне, когда желал деду счастливого возвращения, но скрыл не менее важное чувство. Конечно, Лисандр желал Сарпедону благополучия, но он не мог всем сердцем желать спартанцам успеха.
«А что если у илотов появится возможность обрести свободу?»
Возвращаясь в казарму, Лисандр утратил бдительность. Его ум занимали мучительные размышления. Мысленно он видел, как солдаты Аргоса шагают по спартанским полям под радостные возгласы илотов.
Подходя к воротам, Лисандр представил, как это здание, символ спартанской мощи, охватывает пламя, и воины в красных плащах спасаются бегством от наступающей могучей армии рабов.
— Эй, куда это ты ходил без спроса, полукровка? — раздался голос из темного проема дверей. Кто-то вышел из тени. Это был Демаратос.
— Не твое дело, — ответил Лисандр, собираясь пройти мимо. Демаратос рукой преградил ему вход и, подойдя ближе, прижал к стене.
— Я знаю, что ты не впервые куда-то сбегаешь. Я слышал, как ты каждое утро на цыпочках покидаешь казарму. Так что я еще раз задам тебе вопрос — что ты задумал?
Раздался какой-то шум и Лисандр взглянул через плечо Демаратоса. Что если это Диокл?
— Мне казалось, что вас, спартанцев, и готовят к тому, чтобы незаметно рыскать по ночам, — сказал Лисандр.
— Это верно, илот, но мы умеем это делать намного лучше вас.
Сквозь щель во внутренней двери, ведущей в склад со снаряжением, Лисандр заметил, как за ними наблюдает принц Леонид. Чуть опустив глаза, тот следил за ними обоими.
«Почему он не приходит ко мне на помощь?»
Лисандр не знал, как быть. Он не мог допустить, чтобы его уличили в том, что он выходил из казармы без спроса. Тогда ему устроили бы порку. А к празднику ему необходимо обрести самую лучшую форму.
Леонид продолжал смотреть ему в глаза. Поможет ли ему друг, отвлечет Демаратоса или вмешается в их разговор? Лисандр ждал.
— Илот, мне поднять тревогу? — Демаратос улыбался. — Разбудить Диокла и посмотреть, как он с тобой поступит?
Лисандр злился больше на Леонида, чем на Демаратоса, преградившего ему путь. Ясно, что принц не собирается помогать рабу!
Он отбросил руку Демаратоса и ворвался на склад.
— Мы еще вернемся к этому разговору! — крикнул его мучитель.
Войдя в помещение, Лисандр заметил, что Леонид пытается скрыться за кучей из поврежденных щитов. Лисандр догнал его, взял за плечо и повернул к себе. У Леонида был испуганный и виноватый вид.
— Лисандр! Что ты здесь делаешь? — притворно-веселый голос принца никого не обманул. Лисандр знал, что он наблюдал за тем, что происходило, и ничего не предпринял.
— Ты ведь считаешься моим другом… — прошипел Лисандр. — Почему ты стоял, сложа руки, и смотрел, как Демаратос мне угрожает?
На лицо Леонида легла тень.
— Я… о чем ты говоришь? — попытался вывернуться он.
Но Лисандр не собирался никого отпускать. Он схватил Леонида за шиворот и притянул к себе. Ему хотелось повалить принца на землю и назвать его трусом — самым оскорбительным для спартанца словом.