Огонь души
Шрифт:
Он подумал о Дреде, своей юной, милой, необузданной сестре, которая хотела стать пиратом, чье безудержное любопытство и энтузиазм очаровывали его сердце каждый день ее жизни. Он подумал о дочери, которую они с Астрид потеряли, и задался вопросом, унаследовала бы она светлые волосы своей матери и резкий характер. Были бы у нее глаза ее матери — как были глаза ее матери у Дреды? Он представил себе крошечную Астрид, сосредоточенно нахмурившую брови, размахивающую деревянным мечом и изучающую боевые искусства, словно мальчишка.
Эта картина чуть не заставила его вскрикнуть от радости.
Он
— Мне очень нравится эта мысль. Они будут храбрыми, сильными и свирепыми, как их мать.
— И иметь доброту и честь, как отец.
Он взял ее за бедра и притянул к себе. Поняв его, она подвинулась, вытянув ноги вперед и обхватив его бедрами, чтобы сесть ему на колени. Когда он приподнял ее, она обхватила его плоть и направила его в себя, пока он укладывал ее обратно так медленно, как только мог. Они оба ахнули, когда он скользнул в ее влажное лоно и наполнил ее.
— С этого дня, — пробормотал Леофрик, прижимаясь лицом к ее шее и глубоко вдыхая манящий, естественный аромат. — С этого дня мы едины.
— Ja, — прошептала Астрид в ответ, прижимаясь губами к его щеке. — Ah, ja.
— оОо~
Земля, которую его отец предложил северянам — Леофрик теперь старался не думать о них как о разбойниках, — была отличным местом для фермерства. Большая часть западного края королевства была окружена утесами, а береговая линия этого владения была небольшой, но достаточно пологой для того, чтобы высадить два или, возможно, три корабля, те, на которых они приплыли сюда. Конструкция их кораблей завораживала Леофрика. Он мало что знал о них, но знал, что корабль, который мог плавать по мелководью так же легко, как по открытому морю, был действительно необычным. Но, как видно, не для севера.
Их корабли были главной причиной набегов — и успеха северян в Англии и, скорее всего, в других местах. Они могли направить этих монстров из океана прямо в реки, впадающие в него, и сделать это тихо, могли вторгнуться далеко вглубь страны и застать врасплох как крестьян, так и членов королевской семьи.
И потом, конечно, они сражались так, как не сражались люди Леофрика. Никто из них не боялся смерти. Они даже искали ее. Теперь он знал: их народ верил, что истинная жизнь приходит после доблестной смерти, и только тогда их примут в чертоге их богов.
В этом отношении их Валгалла не так уж сильно отличалась от Рая. Но в остальном все было разным. Вечность на небесах была временем покоя. Валгалла мало чем отличалась от жизни, если не считать компании.
Теперь он стоял рядом с отцом и наблюдал за вождями северян. Вали был великаном, Леиф — блондином, снова стоящим слишком близко к Астрид, Гуннар и Толлак были двумя другими мужчинами, но, казалось, чувствовали себя менее комфортно в роли лидеров, и смотрели на Вали и Леифа в поисках указаний. Бьярке — это имя показалось Леофрику странным — был явно связан с Вали. Все пятеро стояли и разговаривали с Астрид на холме, откуда открывался вид на большую часть земли, которую они
Люди Астрид согласились на союз. Они заключат соглашение. Это новое герцогство будет называться Норшир, и Бьярке станет его первым герцогом. Он остался, а Леиф и остальные привезут его семью, а также поселенцев, чтобы построить деревню, может, даже этим летом, если они смогут сделать это до того, как погода изменится, или при первой возможности, когда вернется тепло.
Леофрику нужно будет научиться произносить имя Бьярке. А Бьярке придется научиться быть герцогом при дворе.
При дворе много говорили о том, что северянину достался такой высокий титул. Даже Дунстан, граф Таррин, приподнял светлую бровь. Но король был тверд. И он был прав. Этот союз сработает, потому что северяне будут иметь власть в королевстве и поддержку короля.
Подул легкий ветерок, подхватив подол скромного черного платья Астрид и продемонстрировав надетые под ним кожаные штаны. У Леофрика перехватило дыхание, когда он увидел ее, стоящую на холме; ее платье развевалось, ноги были крепкими и сильными.
Это была его женщина, и она, наконец, по-настоящему принадлежала ему. Она сама выбрала жизнь с ним вместе.
Группа, казалось, пришла к какому-то выводу, и все они вернулись к Леофрику и его отцу. Леиф пошел вперед, прямо к королю. Вали и Астрид следовали за ним.
Леофрику и его отцу пришлось поднять глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Земля хорошая зеленая, — сказал Леиф.
Леофрик вспомнил, что Леиф был единственным, кто смог понять их, когда они бросили им голову гувернантки и сказали, что это голова Астрид.
— Да, — согласился король. — И я имею в виду настоящий союз. Это не уловка. Эта земля хороша для земледелия.
Леиф повернулся к Астрид, и она заговорила на своем языке. Когда она закончила, Леиф кивнул и повернулся к королю. Он протянул руку.
— Друг.
Король сжал его руку, как подобает воину.
— Друг.
Леофрик посмотрел на улыбающуюся жену. Да, когда-нибудь — когда-нибудь скоро — ее улыбка не будет считаться чем-то удивительным.
— оОо~
Налетчики отплыли через несколько дней, после похорон Эдрика и празднования нового союза.
Потеря брата ранила Леофрика в самое сердце. Они никогда не были особенно близки, слишком отличались друг от друга темпераментом и мировоззрением для глубокой связи, но и не были особенно далеки. Эдрик был хорошим человеком, они прожили вместе всю жизнь, и Леофрик всегда будет чувствовать его потерю.
И все же облегчение и радость оттого, что Астрид была с ним по-настоящему, потому что любила его и хотела быть с ним, притупили боль от смерти Эдрика. Леофрик искал глубоко внутри себя и пытался найти вину за то, что не горевал сильнее, но вины не было. У него было слишком много покоя для чувства вины.
Он любил своего брата. Его брат был хорошим человеком, благочестивым. Он нашел свое спасение и теперь он на небесах, с их матерью и сестрой, с его женщинами, на первой из которых он женился по любви и которая умерла вместе с их сыном, не сумев разродиться.