Огонь и сера
Шрифт:
У Пендергаста определенно вертелось на языке энное количество вопросов, но д'Агосту больше заботили собственные болячки.
– У вас такой вид, будто вы удрали из лап самого дьявола, – заметил Пендергаст.
– Вы не далеки от истины.
– Хереса?
– А холодного пива не найдется?
Оскорбленный в лучших чувствах, Пендергаст предложил:
– «Пилзнер» подойдет?
– Сгодится любое.
Оказалось, в библиотеке был еще кое-кто – девушка в платье цвета лососины поднялась из кресла и вышла. Вскоре она вернулась, неся на подносе бокал
– Спасибо... э-э...
– Констанс, – мягко подсказала девушка.
– Констанс Грин, – уточнил Пендергаст. – Моя подопечная. А это сержант Винсент д'Агоста, мое доверенное лицо. Он помогает мне в этом деле.
Д'Агоста глянул на Пендергаста. Какая еще, к черту, подопечная?! Присмотревшись, он нашел, что в девушке нет ничего особенного, однако этим она и была красива – привлекала простотой внешности, блеклостью черт. Из-под кружевного переда пуритански скромного платья проступали упругие груди, глядя на которые, д'Агоста ощутил отнюдь не скромный – и далеко не пуританский – позыв в чреслах. Одежду девушка носила старинную, но выглядела не старше, чем на двадцать. И только глаза – выразительные фиалковые глаза – не позволяли назвать юную леди ребенком. Не позволяли никак.
– Рад познакомиться. – Выпрямившись, д'Агоста поморщился.
– Где болит? – спросил Пендергаст.
– Да почти везде. – Он сделал еще один затяжной глоток.
– Расскажите, что случилось.
– Начну с начала. – Д'Агоста отставил бокал. – Первой я опросил леди Милбэнк. С ней вышел полный облом, она только и говорила, что о своем новом изумрудном ожерелье. С Катфортом дело обстояло не лучше: он изворачивался, пытаясь объяснить, зачем Гроув ему звонил, а на прямые вопросы если и отвечал, то уклончиво. Последним я зашел к Балларду в атлетический клуб. Так вот он заявил, будто Гроува знает едва-едва и вообще не помнит, о чем они разговаривали. Мол, понятия не имеет, где Гроув раздобыл его номер... Короче, клиент врет, краснеет и, главное, не пытается этого скрыть.
– Занятно.
– Да, руки так и чешутся с ним поработать. С этим здоровым, уродливым му... – Д'Агоста оглянулся на девушку, – мужчиной. По сути, он меня продинамил. Я ушел, перекусил в баре «У Маллина». По пути несколько раз мне на глаза попадался золотистый «шевроле-импала». Затем на метро я добрался до Девяносто шестой улицы, оттуда – пешком до Риверсайд. А на Сто тридцатой снова появился «шевроле».
– Вы шли на север или на юг?
– На север, – не совсем понимая, к чему клонит напарник, ответил д'Агоста.
Пендергаст кивнул.
– Я просек, – продолжил сержант, – что намечается заварушка, и побежал в Риверсайдский парк. Из машины вылезли двое парней с пистолетами. Метко били, ничего не скажешь – с лазерными-то прицелами. Я драпал от них через весь парк, потом выбежал к Вест-Сайдскому шоссе и наткнулся там, внизу, на забор. Думал, конец. Но тут смотрю, ярдах в пятидесяти – разбитая машина, прошла сквозь забор да так и осталась гнить. На шоссе я оторвался, поймал тачку, и меня подбросили до следующего
Пендергаст снова кивнул.
– Получается, пока один вел машину, второй спустился за вами в метро. Потом они соединились, чтобы отрезать вам путь.
– Я тоже так подумал. Старый трюк.
– Вы стреляли в ответ?
– Ага, но пользы...
– Куда же делась ваша хваленая меткость?
– Ну, – д'Агоста отвел взгляд, – глаз чуть замылился.
– Вопрос в том, кто подослал убийц.
– Они появились чертовски скоро после того, как я тряхнул Балларда.
– Не думаете, что слишком уж скоро?
– Баллард не из тех, кто выжидает. Он парень резкий.
Пендергаст кивнул.
Пока длился рассказ, юная леди хранила вежливое молчание. Потом она поднялась с дивана.
– С вашего позволения, – сказала она, – я покину вас, дабы вы могли обсудить дело сугубо меж вами.
Отчетливый, но едва уловимый акцент в ее речи почему-то напомнил д'Агосте о старых черно-белых фильмах.
– Доброй ночи, Алоиз. – Девушка поцеловала Пендергаста в щеку и, повернувшись к д'Агосте, кивнула: – Рада знакомству, сержант.
Двери в библиотеку сомкнулись за ней, и на комнату опустилась тишина.
– Значит, подопечная, да? – фыркнул д'Агоста.
Пендергаст кивнул.
– Откуда она?
– Унаследовал вместе с домом.
– Людей, черт подери, не наследуют. Родственница?
– Не родственница. Тут все сложнее. Особняк и коллекции достались мне от двоюродного деда Антуана. А Констанс обнаружил один мой знакомый, который все лето производил в доме опись. Она здесь пряталась.
– И давно?
– Довольно-таки, – ответил Пендергаст, выдержав паузу.
– Кто она такая? Беглянка? Семья у нее есть?
– Она сирота. Дядя Антуан взял ее на попечение, заботился о ее образовании.
– Он, стало быть, святой.
– Едва ли. Так случилось, что Констанс стала единственным человеком, о котором он заботился. Заботился еще долго после того, как перестал заботиться даже о себе самом. Дядя был мизантроп, но Констанс стала тем самым исключением, которое подтверждает правило. Так или иначе, теперь я единственная ее семья. Но должен попросить вас не упоминать об этом при Констанс. Последние полгода стали для нее исключительно... тяжелыми.
– В смысле?
– В том смысле, что прошлое лучше не вспоминать. Достаточно заметить, Винсент, что Констанс – невинная наследница серии давних дьявольских экспериментов. Она очень рано лишилась семьи, причем родители стали жертвами тех опытов, и я решил, что просто обязан позаботиться о благополучии девушки. Зато ее знание дома оказалось бесценным. Из нее выйдет отличный хранитель и ассистент в исследованиях.
– По крайней мере смотреть на нее приятно. – Заметив недовольный взгляд Пендергаста, д'Агоста откашлялся и спросил: – А как там ваши подозреваемые?