Огонь и сера
Шрифт:
– А я – нет, – заметил ему Пендергаст.
– Это неаполитанский. Полковник сказал тем двоим: «Хватит трепаться, идите работать».
– Мои люди глупы и суеверны. Половина верит, что убийство – дело рук дьявола, другая половина списывает его на тайное общество. Флорентийская знать обожала такие забавы. – Затяжка, выдох. – Сдается мне, мистер Пендергаст, случай дикий.
– Только наш дикарь чрезвычайно серьезен и хладнокровен.
– И все это – chest e 'na scena ro diavulo, а? Ну, будет. Мои люди могли напугаться до полусмерти, но вы-то – нет?
– Не сомневайтесь. Все эти смерти
– Вижу, у вас имеется версия. Уж будьте любезны, просветите меня. – Упершись локтями в колени, полковник подался вперед. – Ведь я оказал услугу вам – и услугу немалую, – не упомянув вас в отчете. Иначе заполнять бы вам бумаги до самого Рождества.
– Я благодарен, – сказал Пендергаст. – Но пока могу рассказать немногим больше того, что поведал вчера. Мы расследуем две загадочные смерти, произошедшие в штате Нью-Йорк. Локк Баллард был нашим подозреваемым. Он занимался чрезвычайно сомнительными делами; однако вышло так, что его постигла участь двоих его предшественников.
– Понимаю. У вас есть какие-нибудь идеи, догадки?
– Я предпочел бы не отвечать на ваш вопрос. А если бы и ответил, вы бы мне не поверили.
– Va be'. Ладно, и что же дальше? – Эспозито откинулся назад и залпом осушил третью чашку, словно русский – рюмку водки.
– Я бы хотел, чтобы вы навели справки относительно всех смертей в Италии, когда тела были сожжены полностью или частично.
– Услуга, – улыбнулся Эспозито. – Еще одна... Здесь, в Италии, мы исповедуем принцип взаимопомощи. Любопытно бы знать, мистер Пендергаст, что вы сделаете для меня?
– Синьор полковник, заверяю вас: рано или поздно долг я верну.
Эспозито некоторое время смотрел на него, затем, погасив сигарету, промолвил:
– Значит, сожженные трупы в Италии... На юге это половина всех убийств. Мафия, каморра [56] , коза ностра, сардинцы... для них сжигать тела убитых – освященная веками традиция.
– Убийства, связанные с организованной преступностью, бытовые убийства исключаем сразу же. Отбросить можно и те, где убийца уличен. Искать нужно человека, изолированного от общества, возможно, старика, живущего в сельской местности.
56
Неаполитанская мафиозная организация.
Д'Агоста уставился на Пендергаста. К чему он клонит? Глаза агента горели напряженно и ярко. Напарник, как всегда, напал на след, а делиться соображениями ни с кем и не думал.
– Это существенно сужает круг поиска, – признал Эспозито. – Сейчас же озадачу кого-нибудь. Понадобится день или два – мы все же не ФБР, компьютеров у нас не так много.
– Чрезвычайно признателен. – Пендергаст встал и пожал полковнику руку.
Карабинер подался вперед:
– Quann' ce diavulo t'accarezza, vo'll'anema.
Уже снаружи, на солнце Пендергаст попросил д'Агосту:
– Чувствую, мне снова не обойтись без перевода.
– Старая неаполитанская пословица, – ухмыльнулся д'Агоста. – «Ласки дьявола выдержит только сильное сердце».
– Верно подмечено, – вздохнул Пендергаст. –
– Что вы задумали?
– Я слышал, Кремона восхитительна в это время года.
Глава 61
Д'Агоста с Пендергастом вышли на широкую площадь перед железнодорожной станцией Кремоны. Близился полдень, пригревало солнце, и ветер шевелил листья деревьев. Пендергаст направился в лабиринт узких улочек, из которого старый город вырастал, будто праздничный букет средневековых краснокирпичных зданий. Фэбээровец быстро шагал по проспекту Гарибальди, и полы черного пиджака трепетали на ветру, словно крылья.
Покорно вздохнув, д'Агоста поспешил следом. Пендергаст даже не думал сверяться с путеводителем. В поезде он почти всю дорогу рассказывал о мраморных каменоломнях в Карраре: мол, по воле судьбы вышло так, что крупнейшее в мире месторождение белого мрамора находится всего в нескольких десятках миль вниз по реке от родины Ренессанса; флорентийские скульпторы могли выбирать не только между зеленым и черным цветами материала для творчества. Однако стоило д'Агосте заикнуться, почему Пендергаст выбрал именно достопримечательности Кремоны, напарник ловко ушел от ответа.
– Ну а дальше-то что? – пробурчал д'Агоста чуть грубее, чем собирался.
– Выпьем кофе. – Пендергаст подошел к стойке уличного кафе. – Due caffe, per favore.
– С каких пор вы полюбили кофе? Я думал, вы поклонник зеленого чая.
– Обычно – да. Но Рим или Кремона – случай особый...
Подали кофе – в обычных маленьких чашечках для эспрессо. Пендергаст взболтал свою порцию и махом выпил на итальянский манер. Д'Агоста же смаковал напиток, стараясь поймать взгляд напарника.
– Дорогой Винсент, не сочтите, что я навеваю мистический флер. Просто иногда полицейская работа не терпит обсуждения версий. Они могут начать жить собственной жизнью; ты словно надеваешь розовые очки и видишь правду там, где в реальности – ложь. Вот потому-то я не решаюсь обсуждать версии заранее, особенно с теми, чье мнение я глубоко уважаю, например, с вами. Сначала я хочу добыть факты. Видите, я даже не спрашиваю, есть ли версии у вас.
– Так у меня их и нет.
– О, к вечеру их у вас будет хоть отбавляй! – Пендергаст положил на стойку монетку в два евро. – Первая остановка – палаццо Коммунале, блестящий образчик средневековой архитектуры. Там есть замечательные мраморные каминные полки работы Педони.
– Н-да, увидеть полки Педони – и умереть.
Пендергаст улыбнулся.
Через десять минут они вышли на центральную площадь, над которой возвышалась башня огромного собора.
Пендергаст указал на строение:
– Говорят, это высочайшая средневековая башня в Италии. Ее возвели в тринадцатом веке, а высотой она равна тридцатитрехэтажному небоскребу.
– С ума сойти.
– А вот и палаццо Комунале. – Напарники вошли в большой кирпичный дворец без украшений, поднялись по лестнице и попали в пустую маленькую комнату. Яркий, как на киноплощадке, свет давала венецианская люстра невероятных размеров. Прямо под ней покоился стеклянный ящик, у которого дежурил вооруженный охранник.