Огонь между нами
Шрифт:
Вдруг за стеной, на кухне раздался громкий металлический лязг, совсем не похожий на обычный кухонный шум. Марина вздрогнула, замерла, прислушиваясь к последующим звукам, но ничего подозрительного больше не произошло. Тем не менее, стоило проявить осторожность и разобраться в происходящем, прежде чем обнаруживать свое пробуждение.
Марина пролежала в кровати минут пять, прежде чем новый звук раздался на кухне.
– Ветрено сегодня, - расслышала девушка слова Алины.
– Нормально. В выходные было хуже.
– Уверен, что справишься один?
– Алька, мы с тобой это уже обсудили.
– Мне кажется, ты перегибаешь палку. Они не догадаются…
– После того, что я устроил на вилле? Тогда они совсем дураки!
– Тогда нужно идти вместе!
– Алька, не начинай опять! Ее нельзя оставлять одну!
Алина не стала больше спорить, и разговор прекратился.
Марина села на кровати спиной к стене, подтянула колени к груди и обхватила их руками. Глаза привычно защипало. «Ее нельзя оставлять одну», - сомнений в том, какая роль была отведена ей в этом спектакле, больше быть не могло. Кто бы ни стоял за Александром, его намерения насчет Марины и ее сына ничем не отличалось от намерений Озарова: в Марине и ее сыне они видели бесправных пешек.
Девушка вздохнула. Посмотрела на окно. Второй этаж – совсем не высоко. Скорее всего, у нее получится выпрыгнуть так, чтобы не получить серьезных травм. Нужно только дождаться, когда Александр уйдет, и выбрать удачный момент, чтобы никто-никто не заметил ее побега. У «королей» всегда и везде есть свои глаза и уши.
Ждать ухода «спасателя» долго не пришлось. Взяв с собой что-то очень тяжелое, он вышел на лестничную клетку, напомнив Алине, чтобы она сразу позвонила, когда Марина проснется.
– Ты тоже не пропадай, - ответила девушка.
Дверь закрылась. Щелкнул замок. Судя по звуку шагов, Алина вернулась на кухню.
Марина тихо встала и подкралась к окну. Александр как раз вышел из подъезда, катя за собой хозяйственную тележку с картонной коробкой на ней. Отойдя немного от дома, молодой человек остановился, поднял голову и всмотрелся в окна съемной квартиры. Марина задрожала. Ей показалось, что «спасатель» смотрит точно на нее. Девушка даже хотела спрятаться, но заставила себя устоять. Александр никак не мог разглядеть ее за плотным тюлем, пока она не шевелилась.
Наконец Санька скрылся за поворотом. Прислушавшись к происходящему на кухне, Марина убедилась, что все спокойно и начала готовиться к побегу. Первым делом она сменила мужскую рубашку на один из сарафанов, которые дала ей Алина и которые заботливо были сложены на стуле рядом с кроватью. Расческу Марина не нашла, зато обнаружила пару резинок, с помощью которых собрала волосы в косу.
Достать из коридора босоножки, отданные Алиной, или собственные шлепанцы не представлялось возможным. Убегать же босиком было рискованно. Во-первых, Марина могла повредить ноги, что замедлило бы ее передвижение. Во-вторых, босая девушка на улице, подходящая под описание пропавшей Марины Озаровой, несомненно, привлекла бы к себе достаточно внимания, чтобы слухи о ней дошли до Владимира Марковича.
Стараясь не шуметь, Марина решила поискать себе обувь среди вещей Александра. В шкафу лежала только одежда, поэтому девушка предположила, что пара каких-нибудь кроссовок может стоять под кроватью. Марина опустилась на колени и, брезгливо поморщившись, заглянула туда.
Под кроватью в гордом одиночестве лежал большой походный рюкзак.
«Обувь может быть и там», - решила девушка и потянулась, чтобы выдвинуть его. Рюкзак оказался гораздо тяжелее, чем могло показаться на первый взгляд. С тревогой прислушиваясь к звукам на кухне, Марина осторожно потянула крышку, державшуюся на липучке.
Молния основного отделения открылась без шума и проблем. В сумраке комнаты содержимое рюкзака разглядеть было сложно, поэтому Марина осторожно вынула пару тряпочных мешочков. Внутри них лежало что-то металлическое, состоящее из мелких, звенящих друг об друга элементов. Никакой необходимости открывать эти мешочки не было, но Марина не смогла удержаться.
– Цепь? – озадаченно прошептала девушка.
Вытянув один из ее концов, Марина увидела кожаную петлю. Тут же родилось предположение, для чего цепь могла использоваться.
Марина хотела тут же отбросить мерзкий инструмент, но цепь не могла упасть тихо. Пришлось попытаться убрать ее обратно в мешок. Пальцы скользнули по чему-то ворсистому, но удивительно знакомому на ощупь. Заинтригованная предметом на втором конце цепи, Марина извлекла его на свет. Оказалось, это был обыкновенный теннисный шарик, проткнутый металлическим крюком и наполненный чем-то тяжелым.
Петля, цепь, шарик - Марина определенно видела это раньше.
– Это же та штука, которую крутил в парке фаерщик! – догадалась девушка.
Кирилл ни одного вечера не мог обойтись без Огненного Мага. Марина уговаривала его сходить куда-нибудь еще, ведь в городском парке было много детских аттракционов, но Кирилл каждый вечер приводил ее в одно и то же место, рядом с колесом обозрения.
Марина взвесила шарик на руке. Странно, что Александр не взял его с собой, когда отправился на виллу. Шарик вполне мог сыграть роль оружия, а цепью можно было бы обмотать охранника. Хотя, почему она решила, что у Александра только две пары таких шариков? Возможно, он брал третью с собой и оставил на вилле, чтобы не тащить лишний груз обратно. Марина ведь не видела, как он сражался с охранниками. Она видела лишь свет от огня…
По спине пробежали мурашки. Марина, наконец, поняла, почему лицо Александра казалось ей знакомым, и почему он расстроился, когда она кивнула в ответ на замечание о колесе. Он хотел, чтобы она узнала его. Он - тот самый Огненный Маг!
Марина припомнила как будто случайные прикосновения Александра, намеки Алины, все ее слова о том, что «они уже обо всем договорились». Что еще могло означать все это, как только не то, что Огненный Маг влюбился в нее?
Чувства Александра объясняли его поступки, и не было больше необходимости подозревать, что за ним кто-то стоит. Однако после этого открытия Марине не стало легче и спокойнее. В уголках глаз вновь заблестели слезы. Девушка закинула голову и часто заморгала, пытаясь их остановить. Чувства, безответные с ее стороны, пугали Марину больше, чем гнев Озарова. Да и к взаимной любви она сейчас не была готова. После смерти мужа она вообще не была готова проходить через отношения вновь. Слишком тяжело далась ей первая любовь, слишком долго она заново училась жить.