Огонь на ветру
Шрифт:
Так сказал Антоний Глонистанисдзе, и большинство в совете с ним согласилось.
Закарэ покинул дарбази с тяжёлым чувством досады. Кто мог ожидать от нового вазира вазирей, что с первых же дней своего вазирства он пойдёт наперекор ведомствам, за которыми стоял сам амирспасалар. Неуступчивость Антония Глонистанисдзе грозила нарушить задуманный план.
Всё началось в этот же день, утром.
Вставал Закарэ до света. Прежде ванны и прежде глотка ключевой воды, он беседовал с посетителями, чей облик разительно
Утренние гости являлись по одному. Одетые в тёмное, в низко надвинутых шапках, они старались оставаться неприметными. Тенями проскальзывали в небольшое помещение, где не было ни ковров, ни шёлковых тканей и всей обстановкой служило единственное кресло, предназначенное для хозяина. Толстый, в два пальца войлок прикрывал дверь. Окна отсутствовали. Бронзовый светильник, подвешенный на цепях к высокому потолку, едва разгонял мрак.
В похожем на каменный склеп помещении амирспасалар принимал тайных осведомителей. Все нити негласных замыслов и побуждений должны были сходиться в его руках.
Тамар обладала разумом острым и смелым. Самые опасные заговоры были разрушены с помощью её благоразумия и знания человеческих сердец. Но Тамар, хотя и называла себя «воином на троне», оставалась лишь женщиной, а водить за собой войска неженский удел. Всем взял второй супруг солнцеликой Тамар осетинский царевич Давид Сослани. Доблестный воин, рачительный хозяин, помощник царя царей во всех государственных начинаниях. И только в одном Давид проявлял слабость. Не знающий страха витязь становился беспомощнее ребёнка, едва дело касалось политических тонкостей и интриг.
Кто осмелится назвать Закарэ Мхаргрдзели бездарным политиком или усомниться в его полководческом мастерстве? Разве слава о его государственной мудрости не вышла далеко за пределы Грузии и разве не доказал он своё умение предводительствовать полками, вести ближний и дальний бой?
Получив под начало военное ведомство, Закарэ почувствовал себя некоронованным владыкой страны.
Чтобы править негласно, оставаясь в тени, необходимо приводить в движение скрытые рычаги, знать сокровенное, быть обладателем тайн.
Целый штат соглядатаев держал Закарэ в армии, крепостях, при дворах иноземных владык. Двор царицы цариц Тамар не составлял исключение. В дом, похожий на башню, сведения поступали отовсюду, и подчас необычные. Но то, что Закарэ услышал сегодня, озадачило даже его.
Начать с того, что утренний посетитель явился сам от себя, на службе он не находился. Это был тощий мужичонка, одетый в рванину, с неприметными, словно размытыми, чертами лица. Допущенный в «склеп», он встал подальше от света, принял вольную позу, уперев руку в бок, с вызовом проговорил:
– Здравствовать тебе, господарь великий. У меня за пазухой тайна хорошая припасена. Продам по сходной цене. Одно условие – плата вперёд.
– Много ли просишь?
– С десяток личин.
Личинами на воровском языке назывались монеты с двойным изображением царицы Тамар и её отца, царя Гиорги.
Закарэ хохотнул:
– Нашёл дурака. Небось если дрянной горшок покупаешь, так со всех сторон его оглядишь, пальцем пощёлкаешь, на свет проверишь. Мне же хочешь товар без показа всучить.
– Воля господарская. Хочешь – бери, не хочешь – другому продам. Товар хорош, не залежится.
– Хоть на малую уступку пойди. Дай понять, что за товар.
– Государственный.
– Государственная тайна?
– Истину выговорил, батоно чемо.
– Так вон оно что, тайна – государственная, не твоя, а ты, как собственной пшеницей, торгуешь.
Закарэ поднялся с кресла, выпрямился во весь свой немалый рост. Лицо потемнело, усмешки как не бывало.
Мужичонка метнулся к двери, но сильные пальцы схватили его за ворот, отбросили в сторону. Мужичонка полетел на пол.
– Послушай-ка в оба уха, торговец, – проговорил Закарэ. – Я тебя в гости не зазывал, сам явился. А коли явился, так до конца всё выкладывай и не вздумай правду с ложью мешать. Не получится у нас с тобой задушевной беседы, так мой дом сколько вверх, столько же вниз, под землю, уходит. Сгниёшь в подвалах.
Угроза прозвучала не в шутку.
– Человек тут один кружит, – пробормотал мужичонка. – Не простой человек. Начальник личной гвардии князя Гиорги.
– Где встретил, когда?
– Третьего дня за городом на дороге, вчера на торгу.
Закарэ с трудом сдержал готовое вырваться восклицание:
– Почему другие не видели, один ты разглядел?
– Облик он сильно переменил, одет не то как катарлинец, не то словно из Имерети. Бороду отрастил до самых глаз. Я при царских конюшнях ранее состоял, сколько раз его с князем Гиорги видел, потому и признал.
– Так, – протянул Закарэ. – Теперь всё, как есть, выкладывай, со всеми подробностями.
Мужичонка встал, затравленно огляделся.
– Обещай живым выпустить, что ни услышишь.
– Руки марать о тебя не стану. Уйдёшь.
Сбиваясь, мужичонка принялся рассказывать про грабительские проделки, как выследил хорошо одетого азнаура, направлявшегося к ювелиру, как вывел на него шайку.
– Думал, голыми руками возьмём, а он оказался – не подступись. Потом вдруг этот явился. Всех наших побил.
– Как зовут азнаура?
– Не знаю. Конь у него приметный, серебристой масти.
– Куда ваши жертвы девались?
– Откуда мне знать? Сами едва унесли ноги.