Огонь прекрасных глаз
Шрифт:
«Да, замечательное предложение, ничего не скажешь. Сказала бы я тебе, до чего здесь можно досидеться, да уж ладно. Не буду еще больше тебя пугать». А вслух я спросила:
– Как, по-вашему, я вызову милицию? Буду бегать по всему зданию в поисках телефона? Или нет, поступлю еще круче: заявлюсь сейчас в кабинет к двум криминальным личностям и вежливо так попрошу мобильник! Типа, я хочу в ментовку звякнуть, чтобы они приехали и вас, значит, повязали.
– А у вас у самой разве нет мобильника? – Кира не оставляла попытки уговорить меня оставить их в покое, чтобы не подвергаться новой опасности, которую таил в себе побег прямо из-под
– Все, девчонки! Поговорили, и хватит, первоначальный план меняется.
Я еще раз взглянула в окно: секьюрити по-прежнему мерил шагами единственный участок, ведущий к моей «девятке». С другой стороны оставались еще две машины во дворе. Я перешла к другому окну, благо комната была угловая. Иномарки никуда не делись, а вот ворота были закрыты, причем тяжелым кованым брусом. Час от часу не легче! Все у этих бандитов не как у людей. Ну, ладно, хватит рассуждать. Я отошла от окна:
– Значит, так. Мы сейчас выйдем наружу, я отвлеку охранника, а вы в это время как можно быстрее доберетесь до ворот и сдвинете брус, который их запирает. Вдвоем, я думаю, вы справитесь. Как только ворота будут открыты – я это увижу, – я сяду в одну из машин, а вы – за мной. Понятно?
– А если в машине не окажется ключей? – опять засомневалась Кира.
– Я и без ключей ее заведу, – заверила я ее.
– А если…
– Ки-ра! – по слогам произнесла я, начиная терять терпение. – У нас просто нет другого выхода! Да, риск есть, но по-другому нельзя, поверьте мне.
– Нет, я все равно боюсь, – Кира даже закрыла глаза. – Вы идите, а я здесь подожду, пока придет помощь…
Ну, вот, снова-здорово! Но тут вмешалась Ася:
– Ну, сколько можно, в самом деле! Ты как маленькая, какая еще помощь?! «Скорая», что ли? Таня права, ты не представляешь, до чего мы тут досидимся, если не унесем ноги прежде, чем эти подонки закончат обсуждать свои грязные дела. Пойдем, очень тебя прошу, не упрямься! В конце концов, ведь ты дала отпор, когда тебя схватили у подъезда твоего дома? И если бы не хлороформ, которым тебя «угостили», еще неизвестно, смогли ли бы тебя похитить. – Она обняла Киру за плечи и подтолкнула ее к двери.
Мы спустились по служебной лестнице, я пустила в ход свои отмычки и открыла боковую дверь. Потом мы разделились: Ася и Кира направились к воротам, а я – прямиком к охраннику.
– Скажите, пожалуйста, – обратилась я к нему, когда расстояние между нами оказалось чуть больше метра, – как мне выбраться отсюда? – Краем глаза я следила за Асей и Кирой и видела, что они уже изо всех сил налегли на брус и он начал тяжело сдвигаться. – Я, кажется, заблудилась. – Я сделала наивные глаза и невинно посмотрела на него.
– Как ты вообще сюда попала?! – заорал он, двигаясь на меня. В это время Ася с Кирой уже окончательно сдвинули брус и открыли ворота. Я перехватила здоровенную руку охранника и тут же отбросила его от себя ударом ноги в живот. Он согнулся пополам и, захрипев, попятился.
– Ася, Кира! – Я открыла дверцы машины. – Быстрее!
Девушки уже сидели в машине, а я – за рулем. Двигатель заработал сразу.
– Стойте, суки! – Это очухавшийся охранник выстрелил нам вслед. Но мы уже выехали из ворот, и я прибавила газ. Скверно, конечно, что своим выстрелом он привлек внимание к нашему мероприятию (надо было отключить его более основательно), теперь высокие договаривающиеся стороны уже точно прервут свои переговоры и бросятся в погоню. В этом можно было не сомневаться.
– Ася, ты знаешь, что это за место, ну, где нас держали? – спросила Кира.
– Понятия не имею. Какие-то дачные места, но я здесь никогда не была.
– Это Пятая Дачная, – ответила я.
Вскоре мы оказались у начала проспекта Великого Октября. Здесь, как всегда, была большая плотность движения, но я намеренно влезла в пробку, опасаясь погони. Однако «хвоста» я не заметила, поэтому, выбравшись из затора, я свернула на параллельную улицу. Она, после загруженного транспортом проспекта, казалась чуть ли не пустынной. Я прибавила скорость, благо на моей полосе попадалось мало машин, и не сразу заметила мотоцикл, стоявший у обочины. Только позже я спохватилась, подумав, что это, должно быть, автоинспектор. Я стала притормаживать и вскоре подкатила к посту ГИБДД.
О нас, очевидно, сообщили по рации, потому что из будки нам навстречу уже спешили сразу два инспектора. Пока я припарковывалась сбоку, на мотоцикле уже примчался мент, мимо которого я проскочила раньше.
– Вы на пожар, что ли, летели или еще куда? – спросил он. – Ваши документы!
– У меня их нет, – ответила я, – но сейчас я…
– Нас похитили, – вдруг перебила меня Кира ни с того ни с сего. – Вернее, похитили сначала меня, потом стали шантажировать мою подругу, – она кивнула в сторону Аси, – и ей пришлось ехать к похитителям, выручать меня.
Инспектора как-то странно переглянулись и покачали головами.
– Послушайте, – я взяла бразды правления в свои руки, недовольно взглянув на Киру: сидела бы лучше да помалкивала себе, не лезла бы не в свое дело, – то, что сейчас сказала девушка, все это – правда. Их действительно похитили и насильно удерживали. А я – частный детектив, вот мое удостоверение, – я раскрыла сумочку, но вытащить свою лицензию не успела. Потому что рядом с нами, взвизгнув тормозами, остановилась «Скорая». Из нее выскочил какой-то белобрысый тип в белом халате, а с ним – те двое, которых я «сделала» в офисе Каверина, Лопата и Примус. Они тоже были в белых халатах. Лопата, повернув ко мне свою щербатую рожу, с ненавистью процедил:
– Ну, лялька, ты доигралась…
Белобрысый между тем подскочил к инспекторам:
– Я врач психиатрической больницы, а эти женщины – наши пациентки, – и он принялся живописно рассказывать, как больные с прогрессирующей формой паранойи, улучив момент, когда санитарка, разносившая обед, замешкалась и забыла запереть дверь, сбежали из отделения и угнали машину, стоявшую на территории больницы. При этом белобрысый чуть ли не в лицо тыкал инспекторам какое-то удостоверение. Те, кажется, поверили: молча продолжали слушать его горячий монолог о том, что одна из них всем и вся твердит о том, что на нее напали, усыпили и похитили, а вторая воображает себя жертвой шантажа.