Огонь с небес
Шрифт:
Вот так вот.
Теперь он смотрел на горизонт, видел приближающиеся столбы пыли и гадал, что все это может означать…
Заговорила рация.
– Изумруд, я Голкипер-три, наблюдаю приближающуюся колонну машин, семь единиц. Прошу указаний.
– Ничего не предпринимать.
– Есть.
Сейчас ему должны будут продемонстрировать силу. Потом – что-то предложить.
Что?
Он поднес к глазам бинокль. Все машины армейского образца, бронированные. Кто-то из штаба округа?
Он понимал, что, несмотря на внешнюю грозность его укрытия, артиллерийскому дивизиону,
Машины свернули, сейчас их дорога шла мимо выложенного бетонными блоками периметра, под прицелом крупнокалиберного пулемета. Но это тоже – много значит в Афганистане, но ничего – здесь и сейчас.
Поворачивают. Номера армейские…
Останавливаются около выложенной блоками елочки.
– Изумруд, я Голкипер-три, у меня здесь семь, повторяю – семь транспортных средств, дружественный статус, просят разрешение проехать в периметр.
– Голкипер-три, вопрос, что у них за документы?
– Изумруд, я Голкипер-три, стандартные армейские удостоверения. Вэ/че девяносто семьсот двадцать. Подлинные, с чипом.
Гвардия…
– Пропустить с сопровождением. Внимание всем.
– Вас понял…
Минут через пять машины тронулись, но в хвост и в корму к ним пристроились два открытых «Виллиса» [56] . Они повели конвой… к взлетно-посадочной площадке… точнее, к настоящему полю на двенадцать защищенных капониров. Заняты были только три, такое поле нужно было для ученых программ.
Значит – это еще не все…
Примерно через семь-восемь минут послышался рокот, и в небе со стороны Афганистана показался вертолет. Это был не «Сикорский», а средний вертолет «Гаккеля». Его называли «головастик», этот – был в стандартном горно-пустынном камуфляже и с блоками ракет. Армейский вариант, причем последний. Они в Афганистане ценились больше, чем «Сикорские» – два мощных двигателя, даже излишне мощных для такой машины, давали отличные характеристики в горах. «Гаккель» мог удержаться в воздухе даже груженым и с одним отказавшим двигателем.
56
Марка существовала и в новом тысячелетии в отличие от нашего мира.
Он разглядел номер, машинально запомнил.
Вертолет заходил на посадку. Пилот был опытный – заходил на незнакомую площадку, без подсказок с земли – и красиво, чтоб его, заходил.
Часть прибывших гвардейцев вышла из машин. Как по волшебству, появились пулеметы – они располагались на скрытых турелях, которые в сложенном состоянии просто убирались вниз, в салон, вместе с оружием…
Вертолет совершил посадку прямо на рулежке. Лопасти вращались все медленнее. Каляев поднял подзорную трубу и направил ее на освещенную взлетную полосу, чтобы первым увидеть гостя…
Ну, конечно…
– Изумруд, Изумруд, я Скальпель-два, выйдите на связь.
– Изумруд, на приеме…
– Изумруд, я Скальпель-два, нахожусь в логистической зоне-два. У нас здесь три, повторяю – три, только что прибывших грузовых контейнера. Один из них был вскрыт, как понял, прием?
– Скальпель-два, я Изумруд. Вопрос, что находится в контейнерах? Опишите ситуацию.
– Изумруд, я Скальпель-два. Три стандартных грузовых контейнера с боеприпасами, прибыли по графику, при входном контроле несоответствий обнаружено не было. Проблемы с одним из контейнеров заметил оператор логистической зоны при погрузке. Примерно половина груза в этом контейнере отсутствует, сам контейнер вскрыт, пломба сорвана. Вопрос – что прикажете предпринять?
– Скальпель-два, проверьте логистическую зону. Ищите следы враждебной активности. Пусть оператор логистической зоны актирует повреждение контейнера.
– Изумруд, понял, приступаю к исполнению.
Наша легенда продержится только до тех пор, пока кто-то не догадается как следует отсмотреть камеры наблюдения. Неизвестно откуда появившиеся бойцы незамедлительно вызовут подозрения…
– Тридцать минут, – спокойно сказал Араб.
– Согласен…
Тридцать минут – все, что у нас есть. Час до вечернего развода постов. На разводе нас непременно раскроют.
Вертолетная площадка. Ничего нового… вертолеты стоят ровными рядами, в капонирах, территория огорожена быстровозводимым забором из сетки-рабицы и заграждениями из наполненных землей огромных мешков. Около одного из вертолетов стоит заправщик… если он будет там, его и возьмем, один из возможных путей отхода. Есть и еще… наше преимущество в том, что мы знаем этот объект как свои пять пальцев…
Навстречу попался патруль – двое, такие же, как и мы, в таком же снаряжении, касках, с таким же оружием, как и у нас. Только без глушителей – но и у нас они пока сняты от греха.
– Здравия желаю. – Старший козырнул нам.
Узнал?
Самое интересное, что если даже и узнал – он ничего нам не сделает… только если сам не является заговорщиком. Я почему-то уверен, что здесь только Каляев и еще несколько человек на базе знают, что на самом деле происходит, остальным отдают приказы и используют втемную. Каждый излишне осведомленный, понимающий истинный смысл отдаваемых приказов человек – это еще одна потенциальная возможность провала. Каждый может раскаяться, пойти и сообщить о заговоре…
– Здравия желаю…
Сворачиваем. Под ногами хрустит гравий на ухоженной дорожке. За спиной – рокот турбин взлетающего вертолета. Почему-то страшно, хотя и понимаешь, что смерть здесь не такая, как везде. Смерть здесь быстрая и милосердная. Пуля снайпера с вышки или замаскированной позиции, крик и пулеметная очередь, ракета с парящего в бездонной выси беспилотника. Все произойдет неожиданно, ты даже испугаться не успеешь. Мы сами сделали смерть такой. И не думали не гадали, что когда-нибудь она придет и за нами…