Огонь в крови
Шрифт:
— Шэйн?
Мне казалось, спросила я тихо, чтобы слышал только Абель, не учла одного — я в компании нелюдей и таланты у них могут быть разнообразные: острый слух — не исключение.
— Смотритель и хозяин Сумеречной зоны, — охотно пояснила Айана, — не так давно тоже решил обзавестись человеческой женщиной. Приручение прошло успешно, насколько нам известно, но спокойная жизнь в зоне необратимо изменилась. Беженцев, что с нашей стороны, что из Светлой империи, выводить он прекратил, за торговыми путями едва следит, прошения о личных переходах
Эльмут согласно вздохнул и добавил:
— Перестал контролировать свой лес. Уже несколько лет его деревья каким-то образом преодолевают барьер и занимают свободные территории. В сторону полуночи, ближе к топям, уже невозможно пробиться без необходимости сжечь несколько деревьев. На моих землях дикие хищные деревья. Что дальше? Шэйн перестанет контролировать и своих монстров и они уничтожат всю дичь в моих лесах?
Хейзар был эмоционален, возмущен и очень энергичен — сразу видно: больная тема и ему нужно выговориться. Вот мы и слушали.
Абель хотел прервать хейзара, но я остановила, предостерегающе сжав его ладонь. Так он и сидел тихий и вроде как очень внимательный, пока я держала его за руку, а Эльмут изливал душу. А все потому, что, в отличие от ужаса, я была чуткая.
— Нечасто у вас гости бывают? — спросил Девор, не дождавшись, пока хейзар выговорится. Еще один бестактный дракон на мою голову…
— Вы первые за последние полгода живые души, — признался Эльмут.
— А слуги? — как яркий представитель околонизшего класса, я была возмущена его словами. — Или они для вас не личности?
— Они мертвы, — пояснил он, — живых велари в моем замке нет. Они не могут жить рядом с такими, как мы. Все, что вы видели, — собранные из обрывков воспоминаний и чувств модели рабочих сознаний. Чем дольше они служат мне, тем меньше от былой личности в них остается. Все заменяют исполнительность и точное знание своих обязанностей.
— А вы их… — перед глазами почему-то стояло улыбающееся лицо бодрой веларийки и ее оптимистичные слова о трех безупречно отработанных годах… Нам досталось молодое тело, еще умеющее изображать человеческие эмоции. Интересно, а если бы нас сопровождал кто-нибудь постарше, отличила бы я его от живого?
— Они приходят сами, продают свои жизни. Кто-то за деньги для семьи, кто-то за одолжение или помощь. Я не отказываю: из жертвенных душ получаются самые верные и исполнительные слуги.
Аппетит у меня пропал.
Я считала себя закаленной, многое повидавшей… Да что там «многое»: на моих глазах морские ведьмы ели людей, а дракон жег этих самых ведьм. Но сейчас, сидя за этим столом, вглядываясь в сумрак углов, я не могла спокойно принять то, что узнала. Они осознавали, на что идут, но не отступали. Насколько же сильной должна быть нужда, чтобы продать свою жизнь?
— Им здесь неплохо, — тихий голос Абеля ворвался в мои лихорадочные мысли. — Это покой. Непривычный для тебя, несколько извращенный, но покой. Они не помнят прошлого, живут в настоящем и просто постепенно стираются из мира, даже не понимая этого.
— Ты знал? Что они ненастоящие, верно?
— У каждого из них вместо сердца бьется розовый кварц, я дракон, я чувствую такие вещи, — моя ладонь, которая совсем недавно лежала поверх его руки, вдруг оказалась в плену горячих пальцев. — Поверь, они не страдают.
— Я не монстр, — подтвердил Эльмут, — никогда им не был.
— Потому и не смог до сих пор дорасти до образования удела, — не смогла не поддеть брата Айана. — В младших сыновей мать вложила слишком мало от себя.
Ужин этот я решила считать неудачным.
Нет, для Абеля он оказался очень полезным и информативным, ведь, пока притихшая я переваривала услышанное и не мешала взрослым дядям разговаривать важные разговоры, он узнал одну немаловажную вещь.
— Если вы переживете вылазку в Сумеречную зону, в Светлой империи вам стоит быть особенно осторожными. Около двадцати лет назад всех драконов перевезли во дворец, — со знанием дела сообщил Эльмут. — При коронации их поместили в центральный храм, в качестве подарка нового императора богине. Но я больше чем уверен, что это было лишь предлогом. Искали драконов целенаправленно, вероятно, служители Мирай что-то знали.
— Теперь-то очевидно, что они действительно что-то знали, — подхватила Айана, светло улыбнувшись хмурому Раданэшу. — Старая змея, даже потеряв значительную часть своих сил, не утратила дара предвидения.
— На материке есть предсказательницы? — встрепенулся король. — Я думал, это все легенды…
— Так же, как и драконы, — негромко фыркнул Девор, но его ожидаемо проигнорировали. В круг взрослых и серьезных нелюдей был принят почему-то Раданэш, зато отморозка исключили вместе со мной.
И если Абель продолжал поглаживать мою ладошку, как бы намекая, что помнит о моем присутствии, то на Девора вовсе не обращали внимания.
— Не предсказатели, Зрячие не рождались на Изломе уже многие годы. Мирай, самоназванная богиня, неплохо умеет заглядывать в будущее, — пояснила Айана. — Не удивлюсь, если она знала о том, что драконы будут пробуждены. Думаю, она и ее куклы с нетерпением ждут вашего прихода.
— Если нас ждет сама богиня, разве можем мы не прийти? — злорадно улыбнулся Абель. У него, как у пострадавшего от самоуправства древних богов, ко всем представителям божественной братии были свои претензии.
Ужасу не терпелось поскорее со всем разобраться, потому отбытие было назначено на утро.
Поутру я едва смогла подняться. Если бы не Абель, то, наверное, и не смогла бы. Под теплым стеганым одеялом и шкурой какого-то огромного пушистого зверя было настолько тепло и уютно, а в комнате в стылую беспросветную рань так холодно и неприятно, что я готова была просто остаться жить под этим одеялом. Но ужас, нарычав на служанку (здоровое опасение она изобразила очень достоверно) и выгнав ее, лично решил заняться моим одеванием.