Огонь vs Лед
Шрифт:
Поскольку все очки у противника Вито снялись, кошак оходит к стене и растягивается, поглаживая подпаленный бок.
Бравен, играя с человеком, как со щенком, не замечает, что к нему подбирается освободившийся безумный Алис и припечатывает огнем прямо под игриво виляющим хвостом.
Удивленно поворачиваюсь к ректору артефакторов.
– Разве учебные кристаллы рассчитаны на столь мощное и многократное воздействие?
–Н-нет, – отчаянно трясет головой он. Морщинистые веки подергиваются, длинная борода подрагивает, а сухощавые руки трясутся. – Отдайте его на мой факультет. Первый раз вижу такие способности к артефакторике. Мне он очень нужен.
В груди клокочет злость, с губ едва не срывается рык на глупость старика – это не просто студент, а подосланный сильный маг. Не отдам! Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Сам буду присматривать! Контролировать каждый шаг! Поймаю с поличным и выведаю его контакты.
Что?!
Отвлекшись на разговор, пропускаю момент, когда Декстеру надоело валяться на песочке.
Вижу только смазанный бело-черный росчерк в воздухе, и уже слабый человек вдавлен его тушей в песок.
Декстер топчется по нему, не понимая, что каждая лапа может переломать все кости, вздергивает голову, а хвост хлещет по чему-то ярко-рыжему.
Он же его сейчас раздавит!
Пепел вас всех побери! Это же люди! Люди! Нам не нужна слава затаптывателей людей!
Видимо, почувствовав что-то, Декстер смотрит на меня, опускает голову и осторожно сползает со спины Алиса, но хвост продолжает его лупить, разметывая яркие волосы.
– Целителя! Живее!
Отдаю короткий приказ. Не отдавать ведь пострадавшего поступающим неодучкам. Это не какие-то синяки и ссадины.
Внутри поднимается паника, затапливает грудь, норовить захлестнуть голову.
Я сам попросился у отца на это дело. Хотел в лучшем случае не позволить поступить потенциальному врагу, в худшем, если не получится распознать сразу, – наблюдать и выявлять, но не убивать вот так. Без обвинения, без доказательств. Убивать простого студента в стенах Академии. Это может перерасти в бунт.
Хочется бежать, лично проверить его состояние, но сдерживаю себя, степенно выхожу на арену, позволяю целителю перевернуть Алиса.
Сначала, когда вижу облепленное песком лицо, закрытые глаза, разметавшиеся яркие волосы, он кажется неживым, и у меня перехватывает дыхание.
Не могу отвести от него взгляд, чтобы посмотреть на Декстера, в голове проносится только одна мысль: «Убью! Так неосмотрительно подставить всех!»
Потом вижу, как подрагивают темные ресницы, и сжимающая сердце тяжесть уходит.
– Отойдите все. Ему нужен воздух, – команда выходит глухой, а голос хрипит и срывается. Смотрю на целителя. Под моим взглядом он бледнеет, ежится и не решается прикоснуться к Алису. – Проверьте все ли кости целы, Оборотень хорошо на нем потоптался, – предупреждающий взгляд на Декстера. – Все ли органы в порядке. Может быть сотрясение. Мы отвечаем за здоровье студентов, сделайте все необходимое.
– С вашего позволения, ваше высочество, мне надо его осмотреть, – целитель тянется к застежке широкой блузы.
– Делайте.
Стараюсь убрать выступающие когти, чтобы самому не располосовать тонкую ткань, ускоряя процесс. Наверное, со стороны это все же будет выглядеть странно, но мысль об этом отзывается непонятной дрожью в позвоночнике, и это мне тоже не нравится.
Глава 10. Алисия. Пробуждение
Темнота вокруг. Она живая, дышит, закручивается чернильно-синими смерчами, надвигается, угрожает.
Сердце заполошно бьется. Чувствую, что надо бежать, спасаться от приближающейся опасности, но тело не слушается.
Что говорить о ногах, я даже глаза открыть не могу. Опасность все ближе, она почти касается горла. Миг промедления, и ничего будет не вернуть. Ужасное чувство беспомощности вымораживает тело, только где-то посередине остается пылающее пятно, и именно оно не дает полностью покрыться ледяной коркой.
Пятно беспокойно мечется, а потом острая боль прорезает все тело и возвращает чувствительность.
Распахиваю глаза, жмурюсь от полоснувшего по ним яркого света и снова распахиваю.
Сжимаюсь, стараясь стать меньше и избежать направленного на меня сверху пронзительного льдисто-синего взгляда. Он промораживает до костей, словно раздевает. Я не вижу ничего кроме гипнотического синего сияния. Оно притягивает, подчиняет. Хочется ему покориться, позволить проникнуть в свои мысли, чувства. Аромат морозных яблок кружит голову и лишает воли. Не хочется ничего: ни шевелиться, ни говорить, ни думать, – только бы продолжать смотреть в глубокую синеву.
Живот снова обжигает, и мир распахивается, взрывается множеством красок, звуков ощущений.
Под ладонями чувствую теплый песок, облизываю губы, они тоже все в мелких песчинках. Многоголосье вокруг оглушает. Хочу подняться, вырваться из окружившей меня толпы, спрятаться и обдумать, что произошло. Почему настолько забылась, что чуть не потеряла себя и не отдалась во власть дракона?
Сильные руки удерживают за плечи. Кожу обжигает холодом.
– Лежи смирно, Алис, – мягкий голос будто растекается внутри меня, добирается до самых мельчайших частиц, и они вибрируют в ответ. – Ты мог получить травмы, Сейчас целитель тебя осмотрит.
Целитель?!
Единственное слово напрочь развеивает магию, сотканную из голоса и прикосновений Диеринара.
Я не могу этого позволить. Если узнают, что я девушка, сообщат родителям, а там… Нет. Не могу.
– Мне… Я… Со мной все в порядке, – с трудом произношу и сама удивляюсь, насколько хрипло звучит голос. – Мне не нужен целитель.
Но дракон продолжает меня удерживать, а еще чьи-то мягкие руки стараются расстегнуть ворот блузы.
Инстинктивно стискиваю застежку. Мысли лихорадочно мечутся в голове. Что делать? Как убедить их в том, что нет необходимости в осмотре? Кажется, принц не собирается так просто меня отпускать.