Огонь
Шрифт:
Стайка третьекурсников проходит к выходу, и Мину видит лежащего на боку человека. Если бы не синие пряди волос, она бы никогда не узнала Оливию.
Мину думает про Линнею. Это ведь ее подруга.
— Она жива? — спрашивает Мину.
— Едва-едва, — тихо отвечает Линнея. — Вызвали «Скорую».
— Я видела наверху Томми Экберга. Он говорил что-то про электропроводку.
— Мы так всем сказали, — объяснила Ванесса. — Никто из гостей не помнит, что на самом деле произошло. Так же, как Диана.
— Блин! —
Мину поднимает глаза и видит Александра. С ним два стражника, присутствовавшие на процессе. Последние члены «ПЭ» покидают зал, остаются только Избранницы, Густав и трио вошедших представителей Совета.
«Этого я и боялась, — думает Мину. — Он передумал».
Но Александр даже не смотрит на нее.
Он сразу идет к Оливии и опускается рядом с ней на колени. Мину не сводит с него глаз. Александр поворачивает голову Оливии. Из-под ее закрытых век вытекает несколько капель крови.
Затем он поднимает Оливию на руки.
— Что вы делаете? — кричит Линнея.
— Если оставить ее здесь, она умрет, — говорит Александр. — Только мы можем обеспечить ей необходимый уход.
— А потом? Что вы сделаете с ней потом? — говорит Мину.
— Судьба Оливии Хенрикссон больше не должна вас интересовать, — говорит Александр.
Мину смотрит, как он несет Оливию к выходу, ее обутые в ботинки ноги бессильно болтаются в воздухе.
Тело Иды трясется в ознобе, она так устала, что не может стоять на ногах. Единственное, что придает ей сил, это присутствие Густава.
— Кто он? — спрашивает Густав, указывая на дверь, за которой скрылся Александр.
— Полиция, — слабо произносит Ида, потому что ничего лучшего ей в голову не приходит.
Но Густав, похоже, ее не слышит.
— Я не понимаю… Что произошло? Что ты с ней сделала? Кто вы такие?
Ида открывает рот, чтобы ответить, но не знает, с чего начать. В голову приходят слова, которые она хочет сказать Густаву. Которые она может сказать.
— Я тебя люблю.
Он смотрит на нее широко раскрытыми глазами, и ей снова становится холодно.
— Да, кое в чем эта сумасшедшая была права, — говорит Ида. — Я знаю, что тебе нисколько не нравлюсь. Но я… Я правда стараюсь… И я чувствую…
Лицо Густава расплывается, потом опять приобретает четкость.
— Ида… — говорит Густав, и тут ее опять начинает бить крупная дрожь.
— Да… — Колени Иды подгибаются, и она падает. Но не ушибается: Густав протягивает руки, поддерживает ее и аккуратно опускает.
— Ида! — кричит Мину откуда-то издалека.
Все Избранницы зовут ее.
Ида, Ида, Ида, как будто она глухая.
Ида, Ида, как ты?
Она хочет ответить, что все хорошо, все просто отлично.
Она не дышит!
Она смотрит в его глаза, в его прекрасные удивительные глаза. Наконец сбылось то, о чем она мечтала долгие годы.
Она не дышит!
Не страшно, хочет сказать Ида. Это не страшно.
Она рядом с ним. Его лицо так близко. Он приближает губы к ее губам, и они соединяются в поцелуе таком долгом, что скоро перестают понимать, где чей рот.
Она очень сильно его любит.
И не замечает, как перестает биться ее сердце.
IV
75
Двери автобуса открываются, Анна-Карин выходит. Солнце только что взошло, еще висит ночная прохлада. Анна-Карин надевает шапку и варежки, которые дедушка связал ей несколько лет назад.
Она идет по дорожке, окаймленной высокими голыми деревьями. В конце дороги находится конюшня.
Анна-Карин до сих пор смотрела на нее только издали. В детстве она мечтала ездить верхом, но в конюшне царствовали Ида, Юлия и Фелисия. Кроме того, мама сказала, что ездить верхом дорого.
Девушка открывает дверь и заходит внутрь.
Здесь так холодно, что изо рта идет пар. На глаза Анны-Карин наворачиваются слезы: запахи животных и сена напоминают ей ферму. Она идет вдоль денников, читая таблички. Вот наконец и он. Серый в яблоках жеребец с добрыми глазами.
— Привет, Трой! — шепчет Анна-Карин, заходя в денник.
Трой фыркает, когда она осторожно начинает гладить ему шею. Рука Анны-Карин поднимается к ушам, Трой закрывает глаза.
— Приятно? — спрашивает Анна-Карин.
Как всегда, когда она разговаривает с животными, у нее меняется тембр голоса, становится более певучим.
— Ты славный, Трой. Очень славный. Ида очень тебя любила.
Трой не реагирует, когда Анна-Карин произносит имя Иды. Это и понятно. Думает ли он про нее? Удивляется, почему она не приходит?
— Я обещала Иде навещать тебя, если с ней что-то случится.
Слезы жгут глаза, и она дает им волю.
Анна-Карин не делает из Иды святую. Слишком много она натерпелась от ее преследований и издевательств. Но теперь у нее есть и другие воспоминания. Теперь она лучше понимает Иду. И благодарна ей за то, что живет. И что апокалипсис не состоялся.
Дверь денника распахивается, Анна-Карин поворачивается, ожидая, что вот-вот появится Ида.
Но это не Ида, а низкая черноволосая девочка лет тринадцати. Она смотрит на Анну-Карин: