Огонек для чернокнижника

Каплунова Александра

Кассандра выглядела растерянно. Потрепанная, заспанная и с детской обидой в глазах. «Какой еще хозяин?»

— Не притворяйся, я всё знаю. Принимай свою форму, решим всё прямо здесь. — С леденящей яростью в голосе отозвался чернокнижник. Глаза его запылали синим светом. Горло девушки начинали сдавливать незримые тиски. — Ну!

Кассандра вообще уже не понимала, что происходит. Вроде недавно он так заботливо проверял ее состояние, а теперь..? Ощутив же на шее незримый ошейник, попыталась снять его, но пальцы ничего не нащупали, только дышать становилось сложнее.

— Ты что творишь, Вирс? —

Она ведь вправду не понимала. Внутри начала разливаться паника — Что ты знаешь? Что за бред, я же ничего не скрывала... — «Разве что только то, что влюбилась... Но ведь это не могло привести его в такую ярость?»

— Баалзамон! Ты же с ним заодно! Хватит строить из себя идиотку, Кассандра, дерись. — Вирс начинал терять терпение, едва сдерживаясь, чтобы не раздавить пиромантку на месте. С другой стороны, зачем ему это? Прихлопнуть её прямо тут... Нет, Баалзамон должен увидеть это. Увидеть бой. Понять, что с чернокнижником не так-то легко расправиться. — Принимай свою форму!

Кэсс всхлипнула, слезы обиды и страха уже застилали глаза.

— Вииирс... пожалуйста... — Она уже еле сдерживала рвущееся наружу пламя, которое пыталось защитить свою хозяйку, свое воплощение. — Какой еще Бальзамон? Я не хочу с тобой драться! — Голос уже звучал хрипло от стягивающего горло ошейника. Кэсс опустилась на колени из последних сил сдерживая себя.

Выдав неприятный ледяной звук с ладони мага сорвался ледяной щит, который, перебросив пиромантку через всю комнату, пришиб её к стене, обдавая смертоносным холодом

— Я тебе давал шанс... — В ярости прошипел Вирс.

Стихия, которую девушка уже не могла удерживать, вырвалась на свободу, желая защитить, не дать обидеть. Пламя разгорелось ярко, особенно в местных подземных условиях. Кассандра поднялась, горло больше не сжимало.

Она снова со слезами, правда уже огненными, посмотрела на Вирса.

— Перестань, пожалуйста...

— Да он, смотрю, теперь и актёрскому мастерству учит! — С руки Вирса сорвался ледяной поток, смешанный с ледяными, острыми как сталь, осколками, нарываясь на противостояние устремился на пиромантку. Глаза застилала темная пелена. В голове же Вирса эхом звучал голос Темного. — Дерись же, раз он тебя за этим послал! Ну! — Лицо чернокнижника исказила холодная ярость.

Кассандра не верила своим ушам. — «Что за бред он несет?!»

Большую часть ледяных осколков сожрал огонь, но часть из них достигли цели и оцарапали нежную девичью кожу. Кэсс все еще не веря в происходящее поднесла руку к щеке и коснулась пореза, затем посмотрела на пальцы — среди огненных язычков, на коже была видна сияющая ртутью кровь.

Она подняла взгляд на мага и снова заплакала.

— Да что же ты творишь? — Кэсс сделала несколько шагов к нему навстречу. — «Обнять, прижаться... Объяснить, что люблю. Почему он видит вокруг только плохое? Почему обвиняет меня?»

Но чернокнижника уже окружил ледяной ореол. Завихрения несли на себе ледяные осколки, защищающие от возможной атаки, с отсутствием которой разъярённый маг, похоже, смирился. Чернокнижник кинул ещё один поток.

— А что делаешь ты?? Ты идёшь за мной по пятам, притворяешься слабой, но на деле ты ждёшь момента! И ведьму ту подговорила! Одна судьба на двоих... Ха!

Каждое слово било, словно пощечина.

— Ты сам виноват! Я пошла за тобой, потому что не заплатил там... И потому... Потому что...- она замялась, не зная, как признаться в том, что чувствует, что несмотря на показное равнодушие и вечный сарказм, он ей очень понравился, что с ним было надежно, что она хотела бы и дальше с ним путешествовать. Но вот как воспримет эту заминку Вирс? — Да почему я вообще должна что-то объяснять?! Ты ведь был не против моей компании. Что нашло на тебя?

«Одна судьба на двоих... разве возможно?» — думала девушка. — «Почему он так разозлился? С чего вдруг решил, что я предатель?»

— Пожалуйста, перестань. — Она уже была в паре метров от мага. Огонь понемногу стихал, лишь пылали волосы, да на коже вспыхивали огоньки.

Но Вирс уже был не в силах совладать с собой.

«Да-да, убей её, освободись от пут своего хозяина... Давай». — Сам Тёмный нашёптывал чернокнижнику на ухо...

— Дура!!! Ты меня спрашивала, нужна ли мне твоя компания? Нет! Конечно, зачем слуге Баалзамона что-то спрашивать?!! — Кровать, разделяющая Вирса и Кэсс разлетелась в щепки. Чернокнижник подлетел к пиромантке, его рука сомкнулась на ее горле, пульсируя ледяным свечением. Кэсс попыталась отшатнуться, но не успела, ощутив, как леденящие пальцы мага впиваются в нее.

«Давай... Последний удар...» — Снова прошептал голос Шайи’тана. Казалось его силуэт возник рядом с Вирсом.

Кассандра ухватилась за держащую ее руку, пытаясь разжать пальцы, но куда уж ей, по сравнению с Вирсом.

— Вечно влюбляюсь не в тех. — Только и смогла выдавить она. — «За что он так со мной?»

Она пыталась, отчаянно пыталась вырваться, плакала, рвалась, не хотела верить. Ко всему еще и сдерживала внутри себя стихию, не желая навредить полюбившемуся человеку. До последнего пиромантка надеялась, что сейчас Вирс придет в норму. Поймет, какой бред сам только что нес.

Но факты говорили за себя. Он сейчас убьет ее, после всех тех испытаний, что они вместе прошли, после тех ночей, тот танец в таверне, — «а ведь он тогда даже улыбался... Так искренне. А теперь убьет, ни за что...» — Сознание уже ускользало от девушки. Стихия была на грани с тем, чтоб покинуть человеческую оболочку.

Глава 20

— Браво. — Из-за спины Вирса, аплодируя, вышел сам Тёмный. — Знаешь, что, чернокнижник, а я передумал, я не дам тебе убить её. Сгодится и мне самому. Не хочу, чтоб такая сила растворилась в пространстве. — Взгляд Вирса метнулся к Шайи’тану.

— Ты же обещал. Сам же нашёптывал. Я почти закончил. — Резко ответил Чернокнижник, не желая отпускать добычу. Свое подтверждение силы перед Баалзамоном.

— Вирс, ты меня не понял...

Кассандра уже лишь слабо царапала руку мага, предавшего ее. Перед глазами плыли темные круги, воздуха совсем не хватало, даже внутренний огонь перестал трепыхаться, волосы осели на плечи мягким золотом. Она едва различала, что здесь есть кто-то еще, какой-то посторонний голос, совершенно незнакомый.