Огонек. В поисках артефакта
Шрифт:
— Не сердись. — Он улыбнулся ей. — Ничего страшного, ты быстро научишься. Тебе надо всего лишь немного подкорректировать твои движения.
Он оказался прав. К концу позднего ужина ее рука двигалась достаточно уверенно и последние ложки она подносила ко рту сама. Потом до нее дошло, что пока она привыкнет к своему телу, самые простые действия будут создавать проблемы. А ей как раз надо было на какое-то время отойти. Она попыталась подняться, но ее тут же подхватили и усадили обратно:
— Рано тебе еще ходить. Посиди.
— Мне надо встать. — Она почувствовала, что чрезмерная опека ее раздражает.
— Я же говорю — рано. Завтра начнешь учится ходить.
— Мне в кустики надо! — Не выдержала она, и зло посмотрела на упертого воина. Но тот в ответ почему-то начал краснеть, словно она сказала что-то невероятное.
— Я помогу. — Миа подала руку. Огонек теперь возвышалась над ней, но это ее не смутило. — Ты же не разучилась ходить, тебе просто надо немного привыкнуть к новому телу.
Миа оказалась права. С небольшой поддержкой она уже не путалась в собственных ногах, только слегка запиналась. Когда они вернулись к костру, Таллен сидел в стороне, почему-то насупившись. Ривер задумчиво перебирал свои перстни, Рассел чистил пустой котелок.
— До рассвета еще несколько часов, не стоит их тратить зря. — Миа говорила тихо, но убедительно. — Вы сторожили нас, думаю, теперь наша очередь.
Ривер пожал плечами.
— Я поставил магический полог, так что на этой поляне мы все под защитой. Не отходите далеко, это может быть опасно. — И он улегся, даже особо не задумываясь. Рассел и Таллен последовали его примеру.
Огонек смотрела, как пляшут языки пламени в костерке. Миа уселась рядом. Некоторое время они молчали. Огонек не выдержала первой:
— Миа, я не чувствую себя взрослой. И мне… страшно.
— Новое часто пугает. Это пройдет. — Миа взяла девочку за руку. — Мне было пять, когда я поняла, кто я такая. Мне тогда было очень страшно. И тому же… — она немного помолчала. — С тех пор я всегда была одна.
— Но… ты же жила в племени…
— Это так. Но никто старался лишний раз не подойти ко мне, а когда на меня смотрели, я видела страх и жалость. Мне очень быстро пришлось повзрослеть. Но ведь и тебе пришлось повзрослеть раньше, верно? Это чувствуется.
— Беспризорники быстро взрослеют. — Огонек говорила спокойно. — Иначе не бывает. Как то мы сидели на площади и к нам прибился один малыш, его звали Бевар. Он был сыном купца, решил проявить самостоятельность, но заблудился и потерялся в чужом городе. На голову нас выше… Только настоящий ребенок, среди нас таких никогда не было. У нас была девочка, убежавшая с приюта, она поначалу тоже глупила, но настолько наивной не была даже Малика…Мы отвели его к отцу, это было несложно — просто обошли по очереди все торговые дома. Он тогда нам дал каждому по серебрянке. — Огонек улыбнулась. — И огромную корзину с булочками. Мы тогда налопались от души. Тогда мне Бевар показался неправильным — глупеньким, беспомощным, чуть ли не младенцем. Но потом я поняла, что это мы неправильные… Просто взрослые в детских телах. Так что, может сейчас я, наконец, стала правильной?
— В чем-то ты права… — Миа вздохнула. — А в чем ошибаешься, скоро поймешь и сама. Путь все идет как идет.
— Миа, а расскажи о себе?
— Ну, хорошо. — Гоблинша покачала головой. — Детство у меня было счастливым. Мы рано учимся помогать взрослым,
— А знаешь, вы, гоблины, намного лучше людей. — Огонек задумчиво. — Люди бы просто изгоняли дьюри. Или убивали.
— Изгнание дьюри не снимет проклятия. А убийство… Был у нас один случай. — Миа вздохнула, и печально посмотрела на затухающий огонь. — В одном племени вождь только женился и мечтал о ребенке. А тут племя накрыло проклятие. Ну, он и решил, что проще избавится от ребенка. И хоть не убил, а на верную смерть отправил. Тогда наша богиня прокляла племя, сказав — сколько суждено было дьюри прожить, столько на всех в племени проклятие. А кто с проклятым родом свяжется, с ним проклятие нести будет. И так и вымерли полностью. Гнев богини суров. — Миа помолчала. — Но справедлив.
Огонек ворошила затухающие угольки длинной палкой и думала над словами Миа. История вышла грустная. Она подняла голову и у нее внезапно перехватило дыхание.
Первые рассветные лучи раскрасили небо во все оттенки розового. По мере того, как над океаном показывался солнечный диск, розовый цвет отступал, а небо расцветало ярко-оранжевым цветом. Она услышала восторженный вздох Миа, но не могла отвести взгляд. Солнце поднималось все выше, оранжевые тона отступали перед яркой голубизной, а Огонек, как зачарованная, любовалась этой красотой.
— Жрать давай! — внезапно раздалось за спиной, сопровождаемое хлопаньем крыльев, и, громко взвизгнув, Огонек отскочила в сторону.
Глава 15
Огромный попугай, явно промахнувшийся мимо ее плеча, что-то сердито бормотал, сидя на траве.
— Жрать давай! — Громко повторила птица. — Тысяча дьяволов!
— Сча по шее каааак дам! — Позевывая, Рассел встал и зло уставился на попугая. — Разбойник пернатый!
Как ни странно, птица перепорхнула к нему на плечо и, чуть наклонив голову, ласково произнесла.
— Разбойник хороший, хорошая птичка, сухарик кушай.
— Это тебя так назвали что ли? — вытаращил глаза Рассел. — Ну, раз познакомились, то держи, вымогатель. — Он протянул птице кусок хлеба.
— У нас куча дел, а ты развлекаешься. — В голосе мага отнюдь не было осуждения. — Нам всем стоит перекусить и выдвигаться. Думаю, путь будет не самый легкий.
— Тут есть опасные животные?
— Насколько я знаю, основную опасность представляют змеи. Поэтому идти будем, внимательно смотря по сторонам и особенно — под ноги. — Ривер улыбался.