Шрифт:
1. Прощальный подарок
Звонок с незнакомого номера застал меня на встрече с клиентами, когда мы обсуждали дизайн в их только что сданной новостройке.
— Прошу прощения, — я улыбнулась молодой паре и ответила на звонок: — Добрый день, я перезвоню вам чуть позже.
— Подождите, — остановил меня от нажатия кружка «отбой» строгий голос. — Вы — Галина Чегринская?
— Да, это я, — предчувствуя что-то важное, я жестами извинилась перед клиентами.
— Ваша бабушка, Зинаида Ивановна, в больнице,
Я вздохнула. Да, погибшие пятнадцать лет назад в автокатастрофе родители оставили нас с бабкой одних. Не сказать, чтобы нас это особенно сблизило — характер у старухи был тот еще. Но и бросить ее в такую минуту я не могла.
— Какая больница?
— Семьдесят восьмая городская, отделение интенсивной терапии, палата двадцать шестая, — вывалили на меня информацию, которую я с трудом успевала фиксировать в заметках на смартфоне.
— Спасибо.
Но разговор с той стороны уже завершили, не дожидаясь моей благодарности.
— Простите, — обернулась я к клиентам, мысленно готовя речь.
— Все в порядке, — улыбнулась женщина в положении, поняв, о чем я хочу попросить. — Вы же все равно должны нам прислать дизайн на электронную почту. И осталось одну детскую комнату распланировать, свои пожелания мы высказали, остальное за вами.
Да, общую концепцию мы уже согласовали, можно, конечно, по-быстрому набросать детскую, получить одобрение владельцев квартиры и детально проработать интерьер уже дома.
Но, во-первых, я терпеть не могла работать впопыхах, а во-вторых, поселившийся червячок беспокойства начал усиленно выгрызать меня изнутри.
— Обязательно все сегодня пришлю, — заверила пару я, испытывая немалое облегчение от того, что не пришлось долго объясняться.
На этом мы вежливо распрощались, и я поспешила к машине, через час с небольшим оказавшись у конечной цели.
Оставив «Шкоду» на парковке, я зашла в нужное отделение. Там пришлось нацепить бахилы и халат и попутно выслушать наставления от медсестры, главным из которых было — не тревожить пациента. С врачом я поговорила в первую очередь и немного успокоилась, услышав, что бабушка еще крепкая, полежит несколько дней, давление нормализуется — и выпишут.
Кроме бабки в палате оказалось еще три женщины преклонного возраста, но моя уверенно выделялась среди соседок цепким и ясным взглядом, каким-то слишком бодрым и уверенным для умирающей. Что, безусловно, тоже хорошо.
— Чего так долго? — недовольно спросила она, стоило мне войти.
Я только глаза закатила — узнаю свою бабку.
— Добрый день, ба, я тоже рада тебя видеть, — и прошла к ней, захватив от другой койки единственную на палату табуретку.
— У нас мало времени, так что слушай внимательно, — продолжила она, проигнорировав мое приветствие. — Я скоро умру…
— Ба, да хорош, — не выдержала я. — Врачи дают оптимистичные прогнозы…
— Много они знают, эти врачи, — скривилась бабка. — И не перебивай. Давно хотела рассказать, да все откладывала до лучших времен. Дооткладывалась… Нездешние мы, Галя, а пришлые из другого мира, и после моей смерти тебе надобно вернуться обратно.
Моя челюсть оказалась где-то в районе груди. Нет, я, конечно, предполагала у старушки деменцию, но не думала, что она спрогрессировала так далеко.
— Не смотри на меня так, я, может, телом стала слаба, но ум мой покуда крепок.
Оно и видно. Но так как негативные эмоции старушке были противопоказаны, да и вряд ли смогу я ее переубедить, то просто кивнула и приготовилась слушать все, как сказку.
А заодно решила, что когда бабка выпишется — на умирающую она совсем не походила, — найму ей сиделку. Мало ли во что еще выльется старческое слабоумие…
— Так вот, — понизила она голос, — шестьдесят лет назад я сбежала из своего мира…
Может, неврологу заодно показать? Вдруг что посоветует?
— Меня хотели выдать замуж за чернокнижника…
Или сразу психиатру? Возможно, за тут нужен особый уход? Или лекарства какие от этого есть?
— Но я послала всех в бездну и убегла сюда, в мир без магии и колдовства. Токмо одного не учла: таким, как мы, здесь не место.
Да, судя по тому, как серьезно ба все это несла, место ей было совсем на другой койке. Интересно, в этой больнице есть врачи подобного профиля? Или стоит тряхнуть связями, вдруг у кого найдутся хорошие специалисты?
— Я остатками силы тут держалась, да и умела кое-чего. А вот мать твоя так в силу и не вошла, не пробудился здесь ее дар, не получилось ей пустить корни в этом мире. Думала муж с дитем удержат, а вон вишь, как вышло. Не так уж и побилась она в аварии той, тоже врачи эти прогнозы радужные давали, — бабка горестно вздохнула, на несколько секунд прикрыв глаза.
Помнится, на похоронах родителей она не проронила ни слезинки. Да и, кажется, к новости об их гибели отнеслась спокойно, как к должному. Хотя я подозревала, что это все показное. Наверное, уже тогда она и повредилась умом. Я что-то читала в книгах по психологии о защитных реакциях мозга и различных компенсаторных функциях.
— Пока я жива, могла отводить от тебя беды, брать их на себя, да токмо здесь силой жизненной за волшбу платить приходится. Вот и не смогла тебя привязать к этому миру, даром, что вполовину свою жизнь сократила, а все попусту…
— Спасибо, — пробормотала я, перебирая знакомых медиков.
Никого нужного профиля не находилось.
— Нашла, за что благодарить! — рявкнула бабка, заставив меня и соседок по палате вздрогнуть. — Ты ж мне не чужая. Кровь от крови, носительница нашего дара и продолжательница рода.
Я по-другому взглянула на бабушку. Мы никогда не были по-настоящему близки, ее неподъемно тяжелый характер не способствовал, но, уверена, она меня любила, просто по-своему. И в своей манере желала мне только добра. Признаюсь, я тоже любила старушку, пусть и ненавидела приезды к ней.