Огородная ведьма
Шрифт:
С подругой я созвонилась, когда вернулась домой, она пообещала передать мою просьбу маме — главному врачу, и уже через полчаса мне пришло сообщение, что как только бабку выпишут — везти ее на осмотр к психиатру.
После этого я немного успокоилась и села доделывать дизайн. Освободилась ближе к ночи, потянулась, чтобы размяться, проверила все еще раз и отправила на согласование заказчикам.
А в полночь, когда я уже расслабилась и закрыла ноутбук, получив одобрение макета, снова раздался телефонный звонок.
— Галина Чегринская? —
— Да, это я.
— Ваша бабушка, Зинаида Ивановна, скончалась.
Дальше началась какая-то круговерть из документов, справок, подготовка тела к кремации — раз уж слова бабушки оказались пророческими, то ее последнюю волю я готовилась выполнять неукоснительно. К тому же в больничных вещах, которые моя старушка предусмотрительно захватила с собой, действительно нашлась урна для праха.
Следующие два дня прошли как в тумане. Соболезнования от знакомых и ощущение, что я осталась одна в целом мире, разом показавшемся мне действительно чужим…
Урна с прахом стояла на стеллаже и металлически блестела. Я то и дело бросала на нее взгляд. Вещь выглядела какой-то чужеродной в моей квартире, но поскольку я ее только принесла, то решила потерпеть.
А в ближайшие выходные поеду в деревню и сделаю так, как и просила бабушка: развею ее прах над огородом. Она всю жизнь провела в нем, кажется, прерываясь исключительно на сон. Зимой она ощутимо тосковала, и ее характер становился еще тяжелее. Весной снег едва начинал сходить, как бабушка шла ковыряться в земле и так до самых заморозков. Не первых, а настоящих, когда снег переставал таять, едва касаясь земли, а укутывал ее белым саваном.
Я взглянула на себя в зеркало. Зеленые глаза лихорадочно блестели, покрасневшие от усталости и слез, которые набегали сами собой. Синяки под глазами отливали чернотой, кожа выглядела бледнее обычного. Волосы безжизненно висели светлой паклей. А моя и без того стройная фигура постройнела до состояния болезненной худобы.
Да уж, пора возвращаться в норму. И для начала заполнить холодильник — бабушка всегда просила хорошо питаться. Правда, под хорошо она подразумевала не столько обильно, сколько правильно и самостоятельно приготовленное. Но тут уж как-то не до готовки.
Я надела джинсы, кофту, накинула куртку, на голову нахлобучила кепку, чтобы моя потерявшая вид шевелюра не бросалась в глаза, и уже влезла в сапоги, как услышала какой-то звон. Он походил на звук от украшения «шепот ветра», которое любят вешать на двери магазинов, чтобы предупреждать продавцов. Легкий, ненавязчивый, какой-то воздушный. И совершенно неуместный в моей квартире.
Нахмурившись, я выглянула из коридора — разуваться не хотелось, но абстрагироваться от звука и выйти из дома не получалось.
Звон шел от урны с прахом, которая в довершение ко всему немного светилась.
Видимо, слабая крыша у нас — это семейное, моя уверенно отъезжала. Глядя на светящуюся в вечерней полутьме квартиры урну, я подумала, что, наверное, стресс от потери последней родственницы оказался слишком сильным. И теперь мне самой не помешает воспользоваться контактами, подкинутыми матерью подруги.
Кажется, или урна чуть подлетела на полке и теперь как бы висит в воздухе?
Нет, это уже слишком забористые галлюцинации!
Плюнув на уличную обувь, вернее, попросту не подумав о таких мелочах, я подошла к стеллажу. Сейчас возьму урну в руки, пойму, что она на полке, а все остальное мне померещилось, и отпустит. Должно, по крайней мере.
На выдохе я протянула руки и ладонями обхватила прохладный металл.
И куда-то провалилась.
Вокруг мелькал бешеный калейдоскоп из непонятных картинок, в ушах свистело, а я, разумеется, визжала.
А потом все резко закончилось, и я, не удержавшись на ногах, рухнула на землю.
Стоп. Какую землю? Я ведь в квартире! Была…
Подо мной оказалась земля, вокруг заросли травы с меня ростом, а то и выше. Кое-где из нее пробивались головки подсолнухов, ловя высокое полуденное солнце, стрекотали кузнечики, да и весь пейзаж напоминал лето.
У меня за окном должен быть конец октября и поздний вечер.
Так, Галя, спокойствие, только спокойствие.
Я обернулась и наткнулась взглядом на рубленый деревянный дом, заросший высоким бурьяном едва ли не по самую крышу. Возле меня стояла перевернутая вверх дном деревянная бочка, на которую я залезла, чтобы оглядеться, и ужаснулась. До самого леса, окружавшего участок с трех сторон — что за домом, я не видела — тянулся длиннющий плетеный забор, в черте которого пыталась пробиваться культурная растительность, вроде подсолнухов, проигрывая страшным даже на вид сорнякам. Куда там нашему борщевику!
Пожалуйста, если это кошмар, пусть меня скорее разбудят!
— Ведьма! — услышала я откуда-то писклявый голос. — Ты вернулась!
2. Ведьмин дом
— Кто здесь?! — я едва не упала с бочки, прижав к себе урну покрепче, и закрутила головой по сторонам.
— Это я! Я! — послышалось откуда-то из зарослей.
Я вытянула шею, ориентируясь на звук, но там стояло только старое пугало в совершенно жутких лохмотьях. Такое должно отпугивать не только птиц, но и соседей.
— Кто я?
В том месте, где я очутилась, трава росла относительно низкая, мне по пояс — не больше. Идти на голос в колючие заросли совсем не хотелось.
— Да я же!
Ветер всколыхнул пугало, и показалось, что оно помахало мне одной рукой.
Я все еще всматривалась, ища неведомого собеседника.
— Да вот же я, ведьма!
Следующий порыв ветра всколыхнул ему вторую руку. Но ведь… ветра не было. А пугало уверенно махало мне двумя руками.
— Эхей! Я здесь! — кричало оно высоким голоском, совсем не вяжущимся с жутким обликом.