Огородная ведьма
Шрифт:
— Спасибо, — я повернула в нужном направлении.
И тут что-то клацнуло возле моей ноги.
Я подпрыгнула на добрые полметра, приземлилась неудачно, приложившись копчиком о твердую землю.
Что это было?!
А был это синеватый куст, напоминавший нашу венерину мухоловку, только с совсем не растительными челюстями. Тонкие колючие иглы в его зеве выглядели так, словно могли откусить мне руку, а то и ногу.
Собственно, именно это, кажется, и собиралось сделать хищное растение, клацая в направлении меня несколькими
— Ведьма Галя, ты жива? — обеспокоенно поинтересовался пугало.
— Пока да, — отозвалась я, боясь лишний раз пошевелиться.
Мимо пролетела муха размером с кулак — мелкая по местным меркам, затаившееся на секунду зубастое растение бросилось на нее, заглотив насекомое целиком. Из пасти послышался характерный хруст, похожий на тот, с каким я вонзила лопату во вчерашнего “овода”.
Жуть-то какая! Да меня здешняя флора сожрет раньше, чем я что-то выращу!
И все же тыквы я нашла, целую полянку вполне привычного мне вида. Пугало не соврал, выглядели они плачевно: чахлые, понурые плети с едва наметившимися соцветиями. На фоне сорняков они смотрелись так удручающе, что я в очередной раз усомнилась в возможности получить урожай и убраться от этого ужаса домой.
Ладно, для начала стоит расчистить, читай — выкорчевать всю лишнюю растительность вокруг и, желательно, проделать к тыквам нормальную тропку, чтобы поливать и просто проходить, не боясь за свои конечности.
— Ты что, собираешься все делать руками? — изумился пугало, глядя со своего шеста, как я втыкаю лопату в высохшую до состояния камня землю.
— Нет, ногами! — рыкнула я, и в подтверждение своих слов наступила на лопату, вдавливая ее поглубже.
— Ты же ведьма, воспользуйся своей силой! — пытался воззвать ко мне пугало.
— Почувствуй силу, Люк, — передразнила его я. Пугало, конечно, не понял. — Даже если у меня есть какие-то способности, в чем лично я сомневаюсь, то я понятия не имею, как их хотя бы вызвать, не то что применить.
— Не обязательно чистой силой. Твоя предшественница, например, часто варила зелья, после них все сорняки засыхали, — подумав, предложил пугало.
Это было уже что-то интересное.
— Ты знаешь рецепт такого зелья?
— При чем здесь я? — удивился пугало. — Кто из нас ведьма?
— Понятно, — вздохнула я, продолжив выкорчевывать сорняки.
— А лопату не жалко? — не унимался пугало.
— А что ей будет? — я с эканьем вогнала острие поглубже. — Вроде, крепкая.
— Она для этого не предназначена!
— А для чего еще нужна лопата? — я разогнулась и стерла со лба выступивший пот. — Копает отлично.
Только земля спрессовалась, высохла, поэтому шло дело тяжело.
Дождичка бы…
— Лопата твоя необычная! Это истинный ведьмин инструмент!
— А разве не метла? — с усмешкой спросила я, возвращаясь к работе.
— Тю! Метла! Это у городских ведьм всякие метлы да швабры! А у настоящих,
Я представила себя с косой. Да, она бы мне определенно пошла больше. Хотя такие заросли никакая коса не возьмет, разве что мощный дисковый триммер.
— Она вашей семье много поколений служит! — продолжал экскурс страж полей на шесте.
— Вот и пусть служит дальше! — я ткнула ей в сторону хищного куста, он недовольно защелкал своими шипастыми пастями.
Надо бы и его выкорчевать, только подходить страшно. Все же черенок не такой длинный, метра полтора от силы, чуть не рассчитаю — и все. Такие колючки любые джинсы прокусят.
Я корчевала сорняки больше часа, пока с непривычки совсем не упахалась. Наверное, завтра не разогнусь.
Решив сделать перерыв, а заодно провести разведку, я осторожно пробралась вглубь огорода, к пугалу. Рядом с ним, что примечательно, сорняков почти не было, во всяком случае тех, которые сами на людей бросаются. Так что я села в ажурном теньке от листьев неизвестных мне растений. Известные тоже встречались, некоторые весьма походили на наши пасленовые: томаты, например, я узнала, еще что-то похожее на картошку. Вдалеке раскинулось поле с подсолнухами, следящими за медленно ползущим по небу солнцем.
Чтобы не отставать от подсолнухов, пугало повернулся на шесте “лицом” ко мне. Голова у него была сделана из тыквы, то ли недозрелой, то ли выцветшей на солнцей до бледно-зеленого. Вырезанный рот не шевелился, зато дырки-глаза не выглядели пустыми провалами, в них будто едва серебрился зрачок. На голову-тыкву нахлобучена прохудившаяся соломенная шляпа, на “туловище” из палок — поношенная рубаха с шарфом на шее.
— Ну что, ведьма, чувствуешь прилив радости от единения с природой? — раздалось писклявое сверху.
Долго молчать пугало не умел, пусть я отвечала хорошо если на одну из пяти его реплик или вопросов, он все равно не унимался.
— Только усталость.
Руки неприятно тянуло, хорошей физической формой я никогда похвастаться не могла. Впрочем, три месяца на огороде, уверена, исправят это досадное недоразумение.
— Быть не может! — не поверил пугало. — Твоя предшественница говорила, что сама расцветает на огороде. Хотя по жизни она добрым нравом не отличалась.
— Я, скорее, вяну.
И действительно, под палящим солнцем работалось очень тяжело. Надо завтра постараться встать пораньше.
— Значит, ты что-то неправильно делаешь, — заключил этот эксперт.
Как “оно” пугало у меня упорно не воспринималось. Что-то было в нем такое… мужское. Как минимум — рубаха.
— Понимаешь, это все, — я обвела рукой заросшее поле, — совсем не мое.
— Как это не твое? — удивился пугало. — Очень даже твое! Тебя вон и лопата признала!
— Ну, если даже лопата… — протянула я. — Я к тому, что не нравится мне пахать и полоть, душа к этому не лежит.