Огородник
Шрифт:
– Если все сильно упростить, мы думаем, что весь Стикс подчинен неким алгоритмам, поддерживающим баланс работы Улья. У всего в нем есть своя цель: у зараженных, у иммунных, у травоядных и даже у мелкого зверья, которое может не бояться обращения.
– Бывший вербовщик говорил ровно и гладко, явно озвучивая давным-давно зазубренный текст - И если мы будем мешать этому миру нормально функционировать, то он нас убьет. Вернее, не убьет нас, он просто уберет помеху себе. А вот если удастся стать ему полезным симбионтом, то вероятность нарваться на неприятности сильно снизится.
– Ты говоришь об Улье так, словно он разумен.
– Недоверчиво хмыкнул Гектор, перебарывая себе и вновь ловя спину вражеского офицера в прицел. Моторы, где-то рядом работали моторы, видимо наконец-то Масленок решил стронуть с места основные силы.
– Возможно, хотя разум вовсе не является необходимым критерием для того, чтобы это работало. Ты же не будешь отрицать, что совокупность кластеров является достаточно сложной работающей системой? А любая масштабная деятельность предполагает периодически случающиеся ошибки и, как следствие, ремонтные и защитные механизмы. Иммунную систему, если хочешь.
– Кент на несколько секунд прервался, чтобы сделать глоток из фляжки, которую достал из нагрудного кармана своей спецовки. Резко и сильно пахнуло алкоголем.
– Доказательства того, что такая имеется, у нас почти неопровержимые. Да ты и сам о них слышал - это приметы. Один раз - совпадение, два - тенденция, тысяча - гарантия наличия какого-то принципа, обеспечивающего вероятность их срабатывания.
– Хочешь верь, хочешь не верь, но меня и в самом деле зовут Гектор.
– Маслов прислушался к раздающемуся вдалеке гулу. Звуки моторов не были такой уж редкостью. Фашисты с переменным успехом пытались тормозить выезжающих с перезагрузившегося кластера людей едва ли не раз в три минуты. Вот только конкретно эти двигатели звучали знакомо. А своему слуху Маслов теперь доверял как бы не больше, чем глазам.
– И я пока жив, несмотря на то, что пользуюсь своим именем с самого момента попадания в Стикс. Месяц где-то.
– Сильно сомневаюсь, что Улью есть дело до того, какие идентификаторы используют бегающие по нему козявки.
– Скептически усмехнулся Кент, на пару мгновений утратив свою бесстрастность.
– Это внутренние игры людей, базирующиеся на их психологии. Новое имя подразумевает новую жизнь, психологический трюк, позволяющий меньше страдать от разрыва старых въевшихся шаблонов и привязанностей, а потому быть более эффективным и реже дохнуть.
– А до чего ему есть дело?
– Полюбопытствовал Маслов, мягко начиная обнимая пальцем спусковой крючок. Моторы, казавшиеся ему знакомыми, стремительно приближались. А вражеский офицер, по которому горючими слезами обливалась карательная психиатрия, пока еще не приступил к самому главному. Не то настраивался, не то просто растягивал удовольствие от прелюдии.
– Есть у вас вообще теории поясняющие, зачем творится весь этот кошмар?
– Целая куча. Но лично мне больше всего нравится та, которая все сводит к размножению. Согласись, мало какая причина так побуждает к действию, как продолжение рода. Ради него живые организмы согласны тратить неимоверное количество сил, а некоторые даже гибнут, чтобы дать дорогу молодым особям. Перезагрузки обеспечивают регулярный подвоз сырья, нужного для функционирования местных биоценозов. Черные кластеры, которые высасывают энергию из всего, что на них попадает, служат электростанциями, нужными для обеспечения переброски или копирования кусочков разных изменений.
– Кент настолько увлекся разговором, что начал жестикулировать, хорошо хоть один из рейдеров вовремя дернул его за ногу, призывая к порядку.
– Вот только в Балансире никак не могут понять, кто или что тут размножается. Грибница в головах зараженных очень странный объект, но тогда как объяснить полное игнорирование Ульем крупных стабов, рядом с которыми десятилетиями происходят зачистки. Иммунные или травоядные животные - тоже не то, есть крупные регионы, где таковые долго не живут, а площадь их измеряется тысячами квадратных километров. Даже скребберов мы пытались учесть, но вроде бы и к их смерти или жизни данный мир полностью безразличен.
– Харе болтать, вон их дозор засуетился и по кому-то палит, - оборвал его словоизлияния молчавший до этого момента рейдер с трубой одноразового гранатомета.
– Кажется, наши приближаются...Оу, классный выстрел!
– Спасибо, я старался.
– Гектору стало немного стыдно за свою ложь. И за то, с каким наслаждением он спустил курок больно лягнувшей его в плечо винтовки. Но еще больше он стыдился того факта, что позорно промазал и имел все шансы прикончить лежавшую на земле женщину. Хорошо хоть все обошлось, ведь тяжелая пуля снайперской винтовки попала все-таки в офицера Последнего Рейха, как раз наклонившегося над беспомощной жертвой. А что не в спину, а в заголившийся таз, разворотив его вдребезги и едва не вывернув наизнанку - так это может быть даже и к лучшему. Рана слишком тяжела, чтобы с ней как-то участвовать в сражении и иметь шансы выжить без немедленной помощи бригады хирургов-травмотологов или какого-нибудь обладателя целительного дара, но тем не менее сразу отброс рода человеческого не убьет. Немного тот еще подергается, завывая от боли, отвлекая на себя остальных фашистов и расплачиваясь хотя бы за малую часть совершенных им преступлений.
Вылетевший из-за поворота дороги гибрид лимузина с танкеткой плюнул снарядом в один из обшитых броней самосвалов - и судя по тому, как вспучило рванувшим изнутри пламенем кабину, больше об этой машине беспокоиться не стоило. Ну, разве только о том, что в ней могут сгореть погруженные туда фашистами товары. К сожалению - дальше у главной боевой единицы Комарово дела как-то не заладились. Фашисты были полными моральными уродами, но, к сожалению, их хорошо учили воевать. Гектор так и не понял, откуда один из до того ничем не примечательных серомундирников достал гранатомет, но вот результат его применения пропустись оказалось тяжеловато. Машина, в капот которой влепился маленький реактивный снаряд, встала как вкопанная, а наружу из неё шустро полезли дымящиеся техники, поскольку им в прямом смысле слова припекало пятки. Правда, подробностей Маслов не разглядел, поскольку был занят - старался совместить перекрестье прицела хоть с кем-нибудь врагов. А те, вот уж паршивцы, никак не хотели облегчить задачу своего убиения! Они не стали растерянно топтаться на месте, а шустро попрятались за разнообразными укрытиями.
Спина убегающего к укрытию фашиста - мимо. Бок высунувшегося из-за кучи обломков автоматчика, поливающего свинцом приближающихся рейдеров - мимо. Но это не страшно, поскольку его достает пулеметная пуля, выпущенная с крыши автобуса, спешно выгружающего весь десант новичков. Из кузова разломанного на две части грузовика торчит чья-то голова в каске, и мощный выстрел винтовки двенадцатого калибра вонзается в металл чуть ниже её. Пробил или нет Маслов преграду, остается неизвестным, но башка пропадает. То ли упала цель, получив рану, то ли просто спряталась от греха подальше.
Обойма кончилась на удивление быстро, и Гектору пришлось потратить несколько секунд на перезарядку. К тому моменту, когда он смог снова включиться в бой, число сражающихся как-то поуменьшилось. Новички, не имеющие ни опыта, ни бронежилетов, либо погибли, либо залегли кто где и голову подняться боялись. Впрочем, они отвлекли на себя внимание фашистов, чем воспользовались грузовики, обогнувшие уничтоженный караван с разных сторон. Словно передвижные крепости массивные машины ползли вдоль устроенного скреббером побоища, время от времени полыхая огнем из бойниц. Конечно, в них тоже стреляли...Но кабина переделанных под условия Улья машин все же несла на себе противопулевое бронирование, а когда в длинном-длинном корпусе находится всего два бойца, точное месторасположение которых скажет разве только хороший сенс, то поразить их удастся если только случайно. На холме Маслов остался в гордом одиночестве - все остальные поспешили сократить дистанцию и вступить в бой. Кент так вообще убедительно косплеил из себя какого-то супергероя, поскольку накрылся сияющий полусферой и несся вперед, не обращая внимания на шквальный огонь. А ведь подстрелить его пытались - вспышки сгорающих в силовом поле пуль буквально танцевали перед лицом бывшего вербовщика.
– Не уйдешь.
– Гектор решил сосредоточить свои усилия на цели, вполне достойной его винтовки. Втором грузовике, который тронулся с места и куда-то собирался поехать. Турель в его кузове уже стала нагромождением искореженного металла, кто-то удачно забросил туда гранату, однако не стоило упускать из виду бронированного мастодонта, груженого ценными товарами. Тем более, что у Маслова открывался прекрасный вид на боковое стекло кабины, которое хоть и укрепили чем-то вроде стальных ставен, но закрыть их еще не успели. Что ж, за желание водителя дышать свежим воздухом ему теперь придется расплачиваться.
– Съел, паразит?!