Оговорки
Шрифт:
Сексуальное ограничение идет рука об руку с определенной трусливостью и осторожностью, между тем как бесстрашие и отвага связаны со свободным удовлетворением сексуальной потребности.
Смерть близкого может всколыхнуть в человеке все прошлое.
Сновидение не делает никакого различия между желаемым и реальным.
Сновидение – это страж сна, а не его нарушитель.
Прикосновение обозначает начало всякого обладания, всякой попытки подчинить себе человека или предмет.
В один прекрасный день те же самые люди о тех же самых вещах начинают думать совсем иначе, чем прежде; почему они раньше так не думали, остается темной тайной.
Сновидения – это королевская дорога в бессознательное.
Сны – отражение реальности. Реальность – отражение снов.
Тот, кто знаком с психической жизнью человека, знает, что едва ли что-нибудь другое дается ему столь трудно, как отречение от однажды изведанного удовольствия.
Стремление к саморазвитию проистекает из «нарциссических» желаний, то есть представляет собой склонность к самовозвеличению и превосходству над другими.
Судьба не принимает оправданий.
Судьбе, которая может даровать замену утраченной возможности удовлетворения, исцеление дается проще, чем врачу.
Созвездия, безусловно, величественны, однако, что касается совести/сознания, Господь Бог выполнил несоразмерную работу и сделал ее небрежно, поскольку подавляющее большинство человеческих существ получило лишь ее скромную часть, едва достаточную для того, чтобы стоило об этом говорить.
Теория инстинктов – это наша, так сказать, мифология. Инстинкты – это мифические сущности, величественные в своей неопределенности. В нашей работе мы не можем пренебречь ими ни на минуту, при этом никогда не обладая уверенностью, что ясно их видим.
Терпимое отношение к жизни остается первейшим долгом всех живых существ.
Техническая экспансия человечества является сублимированным, то есть принявшим культурно приемлемые формы, садизмом.
То, от чего инфантильное «эго» в испуге спасалось бегством, взрослому и окрепшему «эго» часто кажется лишь детской игрой.
Толкование сновидений – это царская дорога к познанию бессознательного в душевной жизни.
Если обвиняемый признается судье в своем проступке, судья верит его признанию; но, если обвиняемый отрицает свою вину, судья не верит ему. Если бы было по-другому, то не было бы правосудия.
Только воплощение в жизнь мечты детства может принести счастье.
В сущности, ведь каждая религия является такой религией любви по отношению ко всем, к ней принадлежащим, и каждая религия склонна быть жестокой и нетерпимой к тем, кто к ней не принадлежит.
Мы даже считаем, что сон без сновидений – лучший и единственно правильный.
Тревога является фундаментальным феноменом и центральной проблемой невроза.
У женской груди скрещиваются любовь и голод.
Слова являются пластическим материалом, с которым можно поступить по-разному.
У психоанализа есть своя шкала ценностей – более высокая гармония «эго», которое должно выполнить задачу успешного посредничества между натисками инстинктивной жизни и внешнего мира, то есть между внешней и внутренней реальностью.
У каждого человека есть желания, которые он не сообщает другим, и желания, в которых он не сознается даже самому себе.
Не все то забыто, что мы считаем забытым.
Чего страшится человек, так это собственного либидо… «Эго» пытается уйти от требований своего либидо и относится к этой внутренней угрозе как если бы она была внешней.
Художественное произведение, как и грёза, является продолжением и заменой былых детских игр. Каждый играющий ребенок ведет себя подобно поэту, созидая для себя собственный мир или, точнее говоря, приводя предметы своего мира в новый, угодный ему порядок.
Художник – это человек, отвращающийся от действительности, потому что он не в состоянии примириться с требуемым ею отказом от удовлетворения влечений; он открывает простор своим эгоистическим и честолюбивым замыслам в области фантазии.
Оскорбление, на которое удалось ответить, хотя бы и на словах, припоминается иначе, чем то, которое пришлось стерпеть.
Человек выздоравливает, давая волю своей сексуальности.
Человек иногда более щедр, когда у него мало денег, чем когда их много; может быть, чтобы не дать подумать, что у него их нет вовсе.