Ограбление по-русски, или Удар « божественного молотка»
Шрифт:
«Мои Александры встретились, а меня это почему-то не волнует», – удивился я.
Мама в это время вытащила один блин снизу, намазала его густо икрой, потом свернула трубочкой и протянула мне. Я взял, откусил почти треть, прожевал, проглотил и сказал:
– Очень вкусно, мам, я бы присудил тебе Нобелевскую премию как лучшему повару Петербурга.
Мама снова заулыбалась:
– А ты льстец, Игорь, но все равно приятно, кстати, а почему ты не на работе, я ждала тебя во второй половине дня.
Я торопливо доел вкуснейший блин и ответил:
– Я взял внеплановый отпуск
Улыбающаяся мама отпила немного кофе и погрозила мне пальцем:
– Полинка тебя и вправду околдовала, впрочем, я ее отлично понимаю: два года жила без мужчин, при ее темпераменте это наверняка очень непросто. Непонятно одно: почему она выбрала именно тебя, ведь с твоей внешностью, как говорит твоя жена Александра, можно играть в мультфильмах крокодила Гену... на правду нельзя обижаться, сын.
Я пожал плечами:
– А я и не обижаюсь. Полина действительно выдающаяся женщина, греческая богиня, а я всего лишь скромный средний мужчина из толпы, со скромными способностями. И ты права, я, кажется, влюбился по-настоящему, и такие острые ощущения у меня впервые. С Александрами все по-другому, я их тоже люблю и уважаю, но в сто раз слабее, точнее будет сказать, в тысячу раз, мам. Полина – это женщина-мечта, о которой грезишь, но она, как правило, не приходит, а ко мне пришла, и я до конца еще не верю в это чудо.
– Это пройдет, – сказала мама. – И вообще запомни, сын: для женщины даже самый хороший любовник – это всего лишь конь, которого в любой момент можно сменить.
В эту минуту в кухню вошел молодой мужчина лет двадцати пяти в спортивном костюме, поздоровался со мной и обратился к маме:
– Мария Ивановна, два сейфа я открыл, а третий, марки СТ-78, не сумел, вы не могли бы показать еще один раз правильную последовательность его вскрытия.
Мама улыбнулась, и они с молодым человеком ушли из кухни, а я намазал еще один блин, свернул в трубочку и только успел доесть, как вернулась раскрасневшаяся мама, села на табурет, допила кофе и сообщила:
– Знаешь, я открыла курсы по скоростному вскрытию сейфов, на мое объявление откликнулось пять человек, и уже две недели я им преподаю.
Я удивился:
– Мам, а откуда у тебя-то эти знания?
Мама налила себе еще чашечку кофе и махнула рукой:
– Мой бывший муж Клюквин научил меня этому, ему было скучно, и он развлекался таким образом. Я поначалу очень сильно этому сопротивлялась, но он чрезвычайно настойчивый мужчина, и добился своего, а когда у меня созрел план ограбления его банка, я вначале очень веселилась: Клюквин своими руками вырастил грабителя своего банка, но мы возьмем так мало, по сравнению с общей суммой, что он, скорее всего, даже и не заметит пропажи. Сынок, скушай еще один блин.
Мама снова щедро намазала блин икрой, свернула его и подала мне. Я взял его и спросил:
– А свои объявления ты развешивала на заборах?
– На заборах не эффективно, я, конечно же, послала их в газету «Реклама-шанс». Игорь, я знаю, как будет звучать твой следующий вопрос, и поэтому сразу же отвечаю – текст, который я послала в газету звучит так: «В клубе любителей природы открыты курсы для начинающих „медвежатников“ по скоростному вскрытию „берлог“, цена договорная; начинающим „волчатникам“ и „лисятникам“ не звонить».
Мама часто угадывала мои мысли и желания, и сейчас она действительно угадала мой вопрос. Я начал есть блин и подумал, что близкие люди, как правило, очень часто угадывают мысли и желания друг друга. А ближе мамы у меня не было никого, с моими детьми у меня такой близости не получилось, наверное, потому что в их воспитании более значительную роль играли Александры, но это и нормально, мать и ребенок всегда ближе, чем отец и ребенок, есть, конечно же, исключения, но они встречаются нечасто. А чувство юмора у моей мамы очень даже неплохое, не хуже моего, она придумала прикольное объявление, если бы я такое придумал, то очень бы собой гордился. Я доел блин, допил чай и рассказал маме то, что не собирался рассказывать:
– Знаешь, мам, а мне сегодня один человек предложил работу за двенадцать тысяч в месяц, причем работать надо только по субботам и воскресеньям.
Мама налила в мою чашку еще чая и сказала:
– Ну что же, двенадцать тысяч – это неплохие деньги, я, к примеру, за две недели моего преподавания получила с пяти учеников по две с половиной тысячи. А что ты должен делать за те деньги?
Я покраснел и ответил:
– Удовлетворять по одной женщине за каждый выходной.
Мама удивилась и спросила:
– А что, сын, тебе мало двух Александр и Полины?
– Если честно, – ответил я, – то мне достаточно одной Полины, Александры уже лишние. Я знаю, о чем ты сейчас меня спросишь, поэтому отвечаю заранее – я не согласился, потому что для меня такое предложение кажется оскорбительным.
Мама погрозила мне пальцем:
– А ты, как всегда, не угадал, о чем я хотела спросить, это я угадываю твои желания и твои вопросы, а у тебя этого не вышло ни разу, но так и должно быть, потому что мужчины более грубые создания, чем женщины. Разгадать женщину не дано даже мужчинам-писателям и мужчинам-психологам, они нагло врут и фантазируют, размышляя о женщинах, разгадать женщину не может даже она сама, потому что непредсказуема, как петербургская погода... На самом же деле я хотела сказать, что твоему отцу Спирину тоже было мало секса, и поэтому он жил вначале с одной, потом с двумя, потом с тремя, и в итоге его нормой оказалось пять женщин, он был очень сильным мужчиной во всех планах.
– А почему был, он что, уже умер, что ли? – спросил я.
Мама пожала плечами и ответила:
– Да нет, не умер, но сейчас о его похождениях я не знаю, а сорок лет назад он был выдающимся мужиком; рядом с вечно плачущим Константином Арбатовым, которого я все равно любила до самой его смерти, он казался Ильей Муромцем, а Спирина я никогда не любила, он взял меня силой и не отпускал от себя, пока я не забеременела. А потом отпустил к Костику, а тот, страстно меня любивший, узнав, что я беременна не от него, запил по-черному и умер, дурачок, а у нас могла бы получится прекрасная семья, ему нужно было только полюбить тебя, как я, и все бы упростилось в наших отношениях, но он оказался слабым, как и большинство мужиков.