Огромный черный корабль
Шрифт:
– Командир! – заорал главный помощник прямо в ухо генералу-канониру, – Готовить реакторы к взрыву?
– Отставить! – холодно, холоднее всего творящегося вокруг, прокомментировал генерал. – Вы думаете, с нашей смертью жизнь исчезает везде? Зачем нам долгосрочное заражение этих берегов? Не получилось у нас, получится у наших сыновей, но мы все равно завоюем эту территорию. Думайте о будущем, танк-штандарт, тем более, это единственное, что нам остается. Немедленно уничтожить всю секретную документацию и приборы!
А «Атомный гвоздь» все еще не мог остановиться, он все еще пер, хотя уже черпал соленую водицу ста тридцатисантиметровыми стволами.
37. Сказки леса
Браст читал этот «сборник ужасов» – брошюрку розданную им недавно местным идеологом – контральто-капитаном Пуралом. Книжонка, разумеется, была отпечатана заранее, то есть они все это время тащили
«Покорение» была экипирована очень солидно, только вездеходов значилось у них четырнадцать штук. Двигались они, оказывается, на бензине, чем Браст был крайне удивлен, ему всегда казалось, что эта штука сродни папирусу, и еще поразила его мощность двигателей, даже не сама мощность а единица измерения – «человеко-сила», надо же такое придумать. Сами показатели двигателей были, конечно, не чета современным, но все равно выше, чем он когда-либо предполагал в своих познаниях по ископаемым топливам. Все машины были у них на гусеницах, а сама эта глубинная разведка материка – секретной. Браст сразу уловил аналогию с «Железным кулаком». Кончилось у них все катастрофически плохо, но как неизвестно. В условленное место через полтора месяца вернулся только один человек, на одном транспортере, он и стал свидетелем, тем более, что ни документов ни фотопленок, ничего у него не было. По его словам, которые с равной вероятностью могут быть вымыслом чистой воды, галлюцинацией или истиной в последней инстанции, стартовали они лихо, и дошли до истоков Циалимы.
Развязка произошла на одном из привалов. Троих, на легком вездеходе, выслали вперед на разведку местности. Они проехали по сельве около восьми километров, не обнаружили ничего примечательного и развернулись назад, а через километр дорогу им преградило что-то живое. Это были пауки, большущие страшные пауки, неизвестного вида. Были они, по рассказу, ярко красные с черными полосами вдоль туловища, размеры их варьировались от тридцати до восьмидесяти сантиметров и была их целая река. Деревья в тех местах стояли не очень часто, стволы толстенные, видимо, вторичные деревья паразиты, в свое время, обвив стволы предшественники, прорвавшиеся по ним наверх к солнечному свету, а затем задушившие своих хозяев. Теперь, основания их затвердели и сами стали стволами. Поэтому, видимость, не смотря на многоярусные этажи жизни наверху и извечный зеленый сумрак, была относительно большой. И вот, на сколько ухватывал глаз, везде были красные пауки. Они шли потоком по каким-то своим паучьим делам, относительно наблюдателей слева направо. Вездеход начал разворачиваться, но чудовища уже обогнули его сзади – бежали они гораздо быстрее пешехода.
И вот так, не глуша двигатель, люди сидели в машине с укрытым брезентом верхом, молясь поочередно всем богам которых вспомнили, а вспомнили они всех, и сидели так двадцать восемь часов: все это время мимо них маршировало шествие. Пауки шли так плотно, что мха, покрывающего почву, не было видно, а когда они исчезли – мха тоже не стало: они его вытоптали.
А когда вездеход вернулся в оставленный лагерь, там никого не было: ни техники ни людей, вообще ничего, словно и не существовало никакой экспедиции. Потерянные решили вернуться назад, дозаправляясь бензином, оставленным экспедицией заранее в нескольких местах. Так они и сделали, только на обратном пути, им не очень везло, случалось всякое: один человек погиб; другой тоже погиб, но перед этим сошел с ума от укуса неизвестно чего, мало ли комаров кусает за день, и только последний добрался до берега. Хотел он, по его словам, привести мертвых товарищей, но трупы в Мерактропии разлагаются в течение суток, поэтому он быстро понял свою ошибку. С ума он не сошел, но ему никто не поверил.
Очень поучительная история для авантюристов.
38. Большая стратегия. Урок третий
Далекие прорывы, жестокие подсечки
Глупая матушка-природа ничего не предчувствовала. Привыкла она за миллионы веков делать все размеренно, адаптировать организмы биологические постепенно, никак не понимала, что на планете присутствует такой враждебный фактор, который по стремительности пакостить превосходит что угодно. Птички певчие пели себе и трезвонили, как ни в чем не бывало, насекомые
Движение возникло за линией горизонта. Несколько в прошлое ушли времена, когда гигантские армии, упираясь друг в друга лбами, стояли истуканами на одном месте по несколько месяцев, ведя себя в меру вежливо, разрешая взаимно нарастить ударную мускулатуру, лояльно постреливая из обжитых окопов и дотов. До смешного доходило в старину: от безделья и скуки, томящиеся офицеры противоокопавшихся армий вызывали один другого на дуэль, вставали над своими окопами во весь рост и палили друг в дружку из чего не попадя, пока первый не падал. И начальство на эти самовольные выходки смотрело сквозь пальцы, то ли рассматривая такие жертвы среди младшего командного звена, как необходимую развлекаловку для остального личного состава, то ли не желая оставлять хирургов без практики надолго.
Сейчас наступление началось внезапно по всему гигантскому фронту. Точный момент разведка, конечно, угадала по резкому нарастанию информационно-значимого радио-фона. Пошел зашифрованный обмен приказами. Однако, шум в эфире увеличился не только по этому: обе стороны сразу пустили в дело мощные помехо-постановщики, пытаясь заглушить средства связи противной стороны. Лишь на десятки секунд позже радиосигналов, к предполагаемым местам расположения эйрарбаков устремились сверх-снаряды, но это были невидимые глазу скоростные посланники и до их падения, никто их не мог наблюдать непосредственно. Те эйрарбаки, кто находился на передовой линии, небольшие разведывательные отделения, или дирижабли-соглядатаи, увидели, как огромная стена чернющего дыма охватывающая всю линию горизонта, двинулась вперед, расширяясь подобно гигантскому цунами полукилометровой высоты, а сверху взметнулись и заполыхали, подхватывая цепочкой сияние друг друга, одноразовые слепящие фейерверки, это вспыхивали и гасли специальные снаряды-маскировщики, выводя из строя ультрафиолетом, направленные в их сторону оптические приборы наведения, как технического, так и биологического происхождения. Дымовой шлейф, ставящийся с земли и воздуха, перекрыл не одну сотню квадратных километров, а одновременно в пространстве планировали на парашютах сотни снарядов ловушек инфракрасного или радио спектра. Вся эта машинерия имела целью одно, защитить свою большую «маму» – «свинью» двинувшуюся, наконец, в путь-дорогу. Но ведь это большое миллионотонное приплюснутое яйцо шумело, как иерихонская труба, ведь вверх и вперед ее толкали потоки воздуха железной плотности, уже по этому грохоту в нее, ой как точно, можно было навести специальные шумоулавливающие боеприпасы. Однако «свиноматка» выплюнула во все стороны «шумилки»: воткнувшись в землю, они завели свои сирены, рассчитанные на десятки минут; более того, параллельно ей на расстоянии в несколько километров двигались гусеничные тягачи-грохочи, тоже сбивающие с толку возможных кумулятивных посланцев-гостей; непросто, ой непросто было остановить передвижную стале-титановую крепость. Кроме того, в этом дыму и звуковой какофонии, никак нельзя было определить, несет ли «свиноматка» «циклопов» и прочую мелочь до сих пор в своем брюхе, или же они сейчас самостоятельно увеличивают эрозию почв Эйрарбии. От знания сего факта многое зависело, стратеги Империи не могли решить пора ли сбрасывать на район рукотворную атомную мощь. На своей родной земле как-то неудобно было шарахать большими зарядами, мегатонн в десять-пятнадцать, да и не одной штукой, а малые тактические плутониевые снаряды нужно было уложить точно в десятку, прямо в гигантскую покатую крышу. Задача была не из легких.
Однако наступающие республиканцы, своим шумом-гамом создавали сложности не только другим, но и себе: действовать приходилось не по точному знанию, а интуитивно, то есть на прикид. Получалось, что вместо генералов-маршалов наступлением руководила рулетка. Вот бы удивились такой правде жизни рядовые и офицеры, трясущиеся и глохнущие сейчас в многослойном стальном коконе-пироге, плюс еще последний активный броневой пояс их собственных танков и машин, эдакие косточки изюминок в большой булке, готовой мгновенно испечься по желанию клиента. И эта булка на воздушной подушке смело приближалась к своей печи-скороварке.
В дело вступил самый подвижный род войск – авиация. Истребители эйрарбаков завязали встречные бои с волной скоростных защитников дирижаблей-наблюдателей. Чьи-то обломки уже сыпались на землю. После славно принесенных жертв, имперские ассы смогли лишить воздухоплавательных способностей громадный четырехсотметровый дирижабль брашей, снаряженный большим локатором загоризонтной видимости: его взяли на таран и падал он очень красиво, жаль эпилог-столкновение никто не увидел из-за дыма, не фильм здесь снимали – вершили войну.