Огромный черный корабль

Березин Федор Дмитриевич

5. Как делают революции

Дворец императора возвышался над площадью гигантской трехступенчатой пирамидой. Первая ступень подножие представляла из себя стометровую неприступную скалу отполированного мрамора. С близкого расстояния она закрывала собой небо и вообще перспективу, поэтому не были видны вторая и третья ступени – уменьшенные копии первой. Издали, особенно, если смотреть с правильного угла, то есть, с фронта, откуда в былые времена народ глазел на военные парады и лицезрел главу Эйрарбии, они казались страшно удаленными и из-за этого общая высота сооружения представлялась много больше, чем на самом деле. Такое зрительное восприятие достигалось общим смещением каждого следующего уступа пирамиды, относительно центра в сторону противоположную площади Окончательной Победы. А на самом деле (Кор Баллади узнал про это изучая подробные чертежи), вторая и третья ступень были много меньше первой: одна шестьдесят, другая тридцать пять метров. Вообще, резиденция главного человека континента была удивительным сооружением. Начать с того, что официальные данные по поводу времени ее закладки расходились друг с другом, но то, что ей, как минимум, десяток сотен циклов, никто не оспаривал. Особо отчаянные утверждали, что Великой Дворцовой Пирамиде две тысячи циклов или более того, что первая шестигранная ступень существовала извечно, еще до появления человека, а уже потом создатели Империи использовали её как основание последующих построек. Действительно, эта опора, возможно,

даже монолитная скала, внушала уважение: семьсот двадцать миллионов тонн, вот сколько она приблизительно весила. Последующие этажи, были, конечно, гораздо скромней. Ну, а там, на самом верху, и возвышался, собственно, дворец – очень красивая монументальная постройка с сотней колонн. Там был вход внутрь всего комплекса. Дело в том, что все эти строения были только вершиной айсберга, внутри, под этими громоздящимися друг на друге пьедесталами, хоронилось зеркальное отражение видимой глазу конструкции, с небольшими отличиями. Это было пятиступенчатое сужающееся книзу, от уступа к уступу строение, общей антивысотой пол километра от основания. Вот эти глубины были разрыты известно когда, совсем недавно – в период подготовки ко Второй Атомной, когда же еще. Вся верхняя постройка, некогда ритуальная сооружение и крепость, а ныне, скорее, только крепость, укреплялась и совершенствовалась много поколений подряд. Наверх, со стороны фасада, вела широченная лестница, давным-давно по ней скатывались вниз отрубленные головы, принесенных в жертву врагов, и бывало их, иногда, тысячи и тысячи в славный день Трех Солнцестояний. С двух сторон, невидимых с площади, к вершине добирались две единообразные, более узкие чем Ритуальная, каскадные лестницы. Устроены они были несколько хитрее: хотя снизу они представлялись продолжением друг друга, это было несколько не так, попадая на вершину первой террасы, человек оказывался не перед следующей лестницей, а чуть сбоку и ему приходилось менять направление движения, чтобы попасть еще выше. Это же повторялось на последующем уровне. Вообще, пирамида доставляла службам, ее содержащим, массу проблем. Ясное дело, что сотни циклов назад, когда альтернативы мускульной силе не существовало, не было ничего удивительного в доставке всего необходимого при дворе пешком по ступенькам, но после появления механики, это явно было анахронизмом. Однако этот способ все же использовался. Одно время, в короткий период авиационного бума, доставку продуктов и всего остального наверх, а также спуск отходов перепоручили автожирам и летающим платформам, но то славное время давно миновало. Поскольку там, под землей, существовал город в миниатюре, только переправка мусора потребовала расходов, при взгляде на цифирное выражение которых у императора Грапуприса отвалилась челюсть. Но ведь потребности развитого общества не ограничены только вывозом отходов – требуется еще ой как много всего и вся. И потому службе охраны дворца пришлось, скребя зубами, разрешить эксплуатацию внешней канатной системы подъема грузов. Она доставляла им сплошную головную боль, поскольку теперь вдоль самых дальних стен, противоположных площади, тянулось бесчисленное количество разных отвесов и противовесов, а внизу громоздилась куча всякой техники, за любой из которой мог спрятаться террорист. Никто уж не жалел об издырявленной перфораторами древней гранитной кладке, давно перевелись архитекторы переживающие за древности. Охрана тыловой части здания стала особо бдительна, потому что дальняя сторона теперь представляла собой слабое место дворцового сооружения. А вообще, службы защиты периметра всегда были привычны к переменам. Ведь крепость постоянно совершенствовалась. Весь день из недр Геи на вершину, а затем оттуда вниз, в кузова великанских самосвалов отгружали грунт это продолжалась углубка нижних этажей или рытье новых коридоров, а кроме того, где-то в бесчисленных подземных комнатах шел плановый и внеплановый ремонт, оттуда подавали мусор. А несколько циклов назад, начали совершенствовать противоатомную оборону, теперь вся площадь была перекопана, оттуда, снизу, выгребали почву и увозили прочь. Со временем ее должен был заменить стекломильметол. Сколько будет стоить данное мероприятие трудно было себе представить, учитывая углубку дворца, счет шел на миллиарды тонн стеклоцемента, но, видимо, кто-то из монстров строительного бизнеса обеспечил себе контракт на долгие времена. Это был тем более удивительно, что дворец и так представлял из себя прочную противоядерную крепость. Нельзя себе представить мощность взрывного боеприпаса способного выворотить из нутра города такую циклопическую конструкцию.

Кроме защиты от бомб, Великая Пирамида была прекрасно спланирована в защите от любого другого нападения. Конечно, в настоящий момент, оборона сильно проигрывал от наличия на площади строительной техники, если бы искусственная равнина представляла из себя тот бильярдный стол, каким являлась первоначально, безопасность начинала бы обеспечиваться с максимально далеких рубежей. И тем не менее, те, кто попытался бы предпринять штурм, столкнулись бы со следующими мешающими факторами: главная лестница за несколько секунд заливалась специальным составом уменьшающим трение; первичная вертикальная стена, хотя и не имела боевых ячеек-окон, сама по себе представляла труднопреодолимое препятствие; попадая на первую террасу, нападающие оказывались под перекрестным огнем, ведущимся из углубленных бойниц. Каждая из огневых точек имела малый угол обстрела, но их было достаточно много и под этим огнем атакующий должен был продвигаться от ста до двухсот метров в зависимости от стороны сооружения на которой находился. После изобретения иглометов, не нужно было быть снайпером, чтобы попасть в бегущего человека с такого расстояния. Это же повторялось на следующей ступени. Даже если бы удалось добраться до верха, штурмующие должны были очутиться в бесчисленных лабиринтах наземных, а далее подземных коридоров, и во всех была хорошо вооруженная охрана.

И тем не менее, Кор Баллади имел задачу захватить дворец с минимальными силами и за минимальное время. Он не был верующим, но сейчас, глядя в светоусилительный ночной бинокль на эту циклопическую махину, он молился. Даже тогда, неделю назад, когда они обсуждали последние моменты предстоящего восстания, это не казалось ему таким страшным. Он был профессионалом, то, что на взгляд дилетанта, могло казаться авантюрой чистой пробы, на его опыт, представлялось вполне осуществимым делом. Оно не переставало быть рискованным и шансов было больше против чем за, но он знал: хорошая подготовка и уверенность в выполнимости невозможного исполнителями – решают дело. История войн знает множество примеров, когда более слабая, на первый взгляд, армия, била более сильную, имели место случаи, в которых менее подготовленные солдаты, даже ополченцы, разбивали наголову профессионалов при умелом руководстве и дисциплине. Но история хранит, в основном, эпизоды боев большого масштаба, если опуститься глубже, то есть, до столкновений взводов и рот, тут мы увидим невероятные аномалии. Происходили сражения в которых несколько десятков солдат заставляли дрогнуть и откатиться наступающие батальоны. В основном это имело место при обороне, но бывали и наступательные случаи такого характера: так, однажды, менее двадцати специально подготовленных парашютистов в двух бронированных машинах захватили объект прикрытый четырьмя танками и двумя сотнями пехотинцев, к тому же, хорошо укрепленный, и потеряли они при этом только четырех убитыми. А как-то, шестьдесят солдат за сутки заставили сдаться вмонтированную в гору крепость с кучей дотов и дзотов, и еще двумя тысячами внутреннего гарнизона. Бывали еще более невероятные случаи.

Всех их объединяло одно: операции проводились внезапно и очень быстро.

И тем не менее, законы больших чисел были против него. Все это были случаи, но не система. Обычно, те, кто в обороне, всегда имели преимущество перед наступающими, особенно если нападающие уступали в количестве. А сейчас было именно так, по крайней мере в первой фазе операции. Ведь в случае ее срыва, последующие не происходили.

Кор Баллади посмотрел на часы. Стоят они что ли? Он невольно поднес их к уху. Часы шли. Это все нервы. Он готовил этих ребят три месяца, здесь были его лучшие люди, кроме тех, кого он отстоял перед Советом из политических соображений. В случае неудачи, у него должны были остаться хоть какие-то силы, иначе он бы перестал представлять интерес для главарей других военно-революционных группировок. Они не были гангстерами, они не собирались делить наживу, но у каждого из них были какие-то свои политические причуды. Среди тех кого он уберег от этой, вот-вот готовой включиться, кровивыжималки был и Лумис Диностарио, который, разумеется, ничего не ведал об этом. В операции участвовали не только солдаты Баллади, но и представители других групп, и тренировались они вместе. Это были страшные тренировки, самым ужасным было это лазанье по отвесным скалам и стенам: не смотря на предварительный отбор, на занятиях разбились пятеро и все, конечно, насмерть. Сейчас он молил несуществующего бога, ограничить свой аппетит теми, уже принесенными жертвами. Он не получил ответа, или не воспринял его, но время уже пришло. Он поднес к губам передатчик и дал короткую команду.

Там, за четыре километра от него, темные фигуры начали движение к смерти или победе. Не смотря на наличие мощнейшего оптического прибора и точное знание их местоположения, он не увидел никакого движения. Вообще, их комбинезоны были раскрашены в цвет напоминающий красный мрамор, для маскировки, но не было ли это перестраховкой теперь? Раньше подходы к Дворцовой Пирамиде освещались мощными прожекторами, но вот уже много месяцев эта традиция не выполнялась, бомбардировок брашей император опасался гораздо больше чем гипотетического штурма.

Кор Баллади напрягал зрение, но все равно ничего не видел кроме вертикального монолита первой ступени. А там, в поле зрения его, зафиксированного на штативе, бинокля, первая десятка уже бесшумно взбиралась вверх, используя наручные и ножные присоски. Все они были в специальных масках, несколько мешающих дышать. В свое время на Совете долго спорили применять ли их, и все-таки оставили. Единственное назначение этих масок было заглушать человеческий голос, говоря прямо – крик, крик падающего человека: для маскировки остальных. Конечно, сам звук падения мог их выдать, но здесь они не могли ничего поделать, хотя думали и по этому поводу. Падение могло произойти, независимо от тренированности или подготовки: мог просто отказать моторчик отсасывающий воздух из присоски, мог порваться проводок питания того же моторчика или эластичная трубка, могло произойти любое сочетание этих причин с умноженной на семьдесят вероятностью, по количеству участников. В этом случае, маска могла спасти все дело.

Они не зря корпели над чертежами дворца, они все-таки нашли его слабое место. Это были его грани. Если, преодолев первую террасу, наступающий оказывался точно напротив одной из шести граней, он попадал в слепую зону всех расположенных вдоль следующей стены-ступени бойниц. Только из одной бойницы его могли видеть, той, что располагалась на самой гране. Но так было на втором ярусе, зато на третьем, на двух, из шести, гранях бойниц вообще не было, когда-то они существовали, но в силу неведомых причин их заделали. Видимо, третью ступень, современники считали вообще перестраховочной, в отличие от предков. Когда Баллади доложил об этом нюансе на Малом Совете, их всех это потрясло, а через четыре дня он получил известие, что мешающая ему бойница, а также оптическая камера наблюдения в нужном секторе, в необходимый, только заранее согласованный момент, будет выведена из игры. Он понял, что у Совета есть свой человек там, может даже не один.

Но строители ступеней были очень хитрыми людьми, когда бы они ни жили, триста или три тысячи циклов назад. Они сместили террасы не только вдоль друг друга, но еще и с небольшим поворотом, и на целых два градуса, хотя без чертежей, визуально, глядя с площади, или из города, это абсолютно не было заметно. Теперь, если вы двигались по стене вблизи грани, надеясь наверху попасть в мертвую зону, вы оказывались в поле зрения крайней у этой стены боевой ячейки.

С первой ступенью было легче, хотя только на поверхностный взгляд, можно было сразу отработать поворот, начав точный вертикальный подъем, отсчитав необходимое количество шагов от грани, но что делать со второй? Можно делать то же самое, поскольку из глубоких бойниц не просматривается пространство непосредственно внизу. Однако на тренировках они пришли к выводу, что никто не может двигаться строго вертикально на присосках, с полным комплектом вооружения, ночью без освещения и без какой-нибудь направляющей. Все испытываемые за сто метров подъема, делали отклонение от вертикали от четырех до семи метров в какую-либо сторону, то есть в общем, на четырнадцать в максимуме, а слепой коридор между бойницами составлял всего три, в том месте, где альпинист, наконец, переваливался на горизонтальную поверхность. Дальше зона невидимости расширялась, чем ближе к стене, тем больше. Для разрешения этой проблемы, они решились применить лазерную метку. Ее и давал Кор Баллади. Днем, он навелся и жестко зафиксировал оба переносных лазера. Теперь, он их включил. Там, на вершине первой и второй ступени великой пирамиды, в настоящий момент имелись невидимые человеческому глазу инфракрасные пятна. Передовой восходящий тащил с собой тонкий шнур, а на тыльной стороне его перчаток имелись специальные чувствительные элементы, они начинали светиться, попав в луч лазера Баллади. Найдя коридор и попав на верхотуру, боец закреплял шнур и это становилось ориентиром для остальных. Баллади представил себе, как это происходит и его ударил озноб. Одно дело двигаться просто вверх и совсем другое – лазить на присосках из стороны в сторону, нашаривая невидимый шнур.

Кор Баллади припал к окуляру и попробовал расслабить зрение. В отличие от других мышц, которые при работе напрягаются, глаз видит лучше, когда мускулы, им управляющие, расслабляются. Баллади не трогал настойку прибора, эти показатели он вывел в максимум заранее. Наконец, он увидел на темном граните движение. Одна, две... Он разглядел несколько, не фигур даже, а каких-то пятен. Когда, при подготовке, они выбирали место для корректировки задания, это оказалось самым лучшим. Хотя расстояние было великовато, зато отсюда, с этого небоскреба-спиралогрита, Баллади имел достаточную высоту обзора. Правительственный комплекс располагался на возвышенности и середина дома-башни уравнивала их. Баллади стал медленно крутить регулировку, вводя коррекцию по высоте. Наконец он уперся глазами в самого верхнего муравья-альпиниста.

– «Вирус», – сказал он в микрофон, – возьмите чуть левее. Все спокойно, я наблюдаю всех ваших людей.

Это было вранье, он не мог видеть даже половины отряда в таком слабом освещении, но человеку на отвесной стене, это вранье было необходимо.

* * *

– Алло, «Заморыш», «Вирус» на вершине, – доложил Фрит, лежа в горизонтальном положении и наслаждаясь отдыхом.

Он услышал ответ-подтверждение Кора. Вся группа диверсантов бесшумно надевала усиливающие ночное зрение очки и готовила к применению оружие. Фрит переключил волну, очень простого в эксплуатации, передатчика (у него было всего две фиксированных частоты) и начал давать команды отдельным группам. Его люди рассредоточились, а спецгруппа, откомандированная в отряд Хромосомом, уже бесшумно резала охрану у ворот дворца.