Охота без милосердия
Шрифт:
Все, что она сумела сделать — это набрать в легкие воздуха и крикнуть во все горло: «Стой!» По залу разнеслось эхо. Ее призыв возымел силу. Все живые существа в нижнем зале замерли и повернули головы в ее сторону.
Мужчина тоже оглянулся. Она махнула ему рукой, но он не поверил, что такая красотка может окликнуть его, стал озираться по сторонам. Линда воспользовалась растерянностью публики и бросилась к цели.
Она схватила его за рукав в тот момент, когда он хотел перейти рубеж летного поля.
— Что случилось, мисс?
— Вы кто? — задыхаясь спросила она.
— Простите,
— Вы меня видели?
Это был инстинктивный, но очень точный вопрос. Она знала, что значит для мужчин ее внешность и попала в десятку.
— Да. Мы получали вещи в камере хранения.
— В вашем чемодане женское белье?
Мужчина смутился и огляделся по сторонам.
— Откуда вы знаете? И что тут особенного? Я коммивояжер и торгую тем, что имеет хороший спрос.
— Торгуй, чем хочешь, Но отдай мой чемодан и забери свой.
Линда выронила из рук тяжелую поклажу и весь пол усеяли женские пояса, бюстгальтеры, комбинации и резинки.
— Простите, мистер, я случайно!
Нашлись любезные люди, которые стали помогать растерянному коми собирать женские принадлежности.
Линда взяла свой чемодан и вяло побрела к выходу.
Она вернулась в отель усталой и разбитой. Положив чемодан на кровать, она села рядом и долго смотрела на него. Сначала ее взгляд был злобным и ненавидящим, затем стал смягчаться и Линда улыбнулась. Нежно погладив по замкам, как это делают матери, которые нашли свое потерянное чадо, она вставила маленький ключик и открыла поочередно оба замка. Откинув крышку, она улыбнулась еще шире. Ровными столбиками в несколько рядов лежали пачки ассигнаций. Пятьдесят тысяч! Сколько труда, крови и пота затрачено, чтобы получить эти деньги.
Но теперь все кончено, все позади. Линда завершила свое последнее турне с приключениями и собиралась уйти на покой. Наркотики расшатали ее здоровье и ослабили организм. Она смотрела на себя в зеркало и видела то, чего не замечали мужчины. Она видела свой конец. Он казался ей страшным и неизбежным. Линда надеялась. Она хотела надеяться на лечение. Она слышала о врачах в Канаде и считала, что они помогут ей победить недуг. Ей было двадцать четыре года, а выглядела она на тридцать. Линда хотела жить, она надеялась на свои силы, на свою волю, на помощь медицины, на эти чертовы деньги, без которых ей никто помогать не станет. Она любила деньги за то, что они были сильнее ее и они не имели страха.
Линда перебирала пачки руками, она нюхала их, как самые прекрасные духи в мире. Она была богатой женщиной. Она стала независимой женщиной. Она устала быть подстилкой и аферисткой. Ей хотелось покоя и тишины.
Но тишины не было. Рядом на столике уже несколько минут трещал телефон. Он действовал ей на нервы. Это звонили из бюро обслуживания по поводу счета, но до отъезда оставался еще час и она хотела немного отдохнуть.
Нервы не выдержали и Линда сняла трубку.
— Что вам нужно?
— Помощь! Мне нужна ваша помощь!
— Кто это?
— Стив Джилбоди. Бывший секретарь Чарли Доккера.
— Опять ты?
— Умоляю! Одну минуту! Вы только выслушайте меня.
— Плевать я на тебя хотела! Ублюдок.
— Дело не во мне. Дело в Феннере. Олину грозит опасность. Я сбежал от Доккера, чтобы предупредить его, но меня подбили. Я не уверен, что завтра к шести часам сумею добраться до Чикаго.
Линда несколько секунд молчала. У нее было такое же состояние как в аэропорту, когда она поняла, что потеряла деньги. Ей захотелось крикнуть, завыть, ударить кулаком по столу, заплакать, но вместо этого она спросила:
— Что произошло?
— После гибели Холэмана Чарли направил на охоту за Олином одну бабенку. Змея, каких не встретишь. Похоже, ей удалось его окрутить. Она вышла на него. Ее зовут Эвелин Фричетт. Блондинка, рост чуть выше среднего, голубые глаза, стройная. Ее задача — усыпить Феннера и передать в руки костоломов Чарли, которые доставят его в Нью-Йорк. Эвелин дала телеграмму Чарли, где просит прислать грузчиков, и он их отправил. Она назначила им встречу возле парка Вашингтона на Балтимор-сквер угол Карин-стрит в шесть вечера завтра. Я так думаю, что она даст им инструкции перед завершающим этапом. Если проследить за Эвелин, то она наверняка выведет на Феннера. Его необходимо предупредить. Чарли его разорвет на куски. Я в этом уверен. Но я ничего не могу сделать. У меня в кармане ничего кроме никеля нет, под рубашкой два сломанных ребра, полбака бензина и я сижу в придорожной забегаловке между Нью-Йорком и Филадельфией. Я уверен, Линда, что такая женщина, как вы, способна на многое. Вы можете помочь Олину.
Линда помолчала несколько секунд. Она с грустью смотрела на деньги.
— Я поняла тебя, Стив Джилбоди. Позвонишь по телефону в Чикаго Норт-Вест 3115. Там у меня есть друзья. Я оставлю для тебя информацию.
— Я буду молиться за вас.
— Молись за себя! Прощай!
Линда бросила трубку.
Стив вытер взмокший лоб платком и вышел из душной будки. Он добрел до стойки бара и попросил налить ему пива, на другие напитки он не мог растрачивать свои сбережения.
Сделав глоток холодного напитка, он облегченно вздохнул.
В голову пришла странная мысль. Такому человеку, как он, нужна такая женщина, как Линда. Она могла бы стать для него прекрасной женой, если бы у них были деньги. За свою жизнь он еще не встречал более решительной и сильной женщины. К тому же она красавица! Он вспомнил ее шикарное тело. Возможно, ему повезет, и он ее увидит в Чикаго. А если очень повезет, то они вместе попадут к Дэйтлону. Тогда вопрос денег их волновать не будет!
Стив так разволновался, что решил ехать дальше. Он сделает все, чтобы добраться до Чикаго!
Линда долго еще сидела в задумчивости. Ей нравился Феннер, она виновата в том, что затащила его в западню к Холэману. Она всем приносила несчастье. Она считала, что на ней стоит отметина зла и кроме вреда она никому ничего не принесет. Эта причина была главной, и Линда зареклась не выходить больше замуж и не иметь друзей. Она одичала от одиночества, ее чувства притупились, и вера в счастье, добро, благородство улетучились и не существовали для этой женщины.
Однако, Линда знала, что означают слова долг и честь. Холодные слова, в них нет чувств, в них нет тепла и они понятны.