Охота на человека
Шрифт:
В десятом часу утра он наконец встал, оделся и, недовольно потрогав отросшую щетину, пошел в ванную комнату бриться.
Побрившись, он надел пиджак, поколебавшись немного, отложил оружие, решив не брать его с собой. Нужно было спуститься на один этаж, чтобы попасть к Дюнуа, где он мог позавтракать.
Выйдя к лифту, Саундерс с удивлением обнаружил, что из трех лифтов не работает ни один. Он решил спуститься по лестнице. Радостная эйфория после вчерашнего дня еще не прошла, и, весело насвистывая, он открыл дверь и шагнул на лестницу, ведущую вниз.
На лестничной площадке стоял улыбающийся Миура с револьвером в руке. Саундерс окаменел. Миура медлил, не спуская курка. Ричард механически сделал два-три шага к противнику.
Улыбающийся убийца поднял оружие. Миура был профессионалом высокого класса и поэтому, как всякий профессионал, был чуточку самоуверен. Он не ожидал, что Дронго сумеет сконцентрироваться в такой момент.
Ричард, применив знаменитую стойку «кусанку» (удар «сабельной кисти» в карате), эффектным приемом выбил оружие. Миура успел выстрелить, но револьвер отлетел в сторону. Дронго, вспомнив труп Гомикавы, его разбитое лицо, почувствовал, как ненависть заполняет его без остатка. Страха уже не было, оставалась одна ненависть, и именно она толкала его на этот безумный поединок с Миурой. Он сжал кулаки. От Миуры не укрылось это движение, и он насмешливо улыбнулся, обнажая целый ряд великолепных белых зубов. Он сделал шаг вперед.
Саундерс отступил. Миура сделал еще один шаг. Ричард разжал обе руки, поднимая их вверх. В конце концов он не зря учился хапкидо и шиторю – двум известным школам карате. Он отлично понимал, что ему противостоит не просто мастер кунг-фу, а один из лучших специалистов по лаохонокуньбою – единственному стилю кунг-фу, против которого у каратистов не было действенной защиты. Саундерс знал это. Миура тоже это знал и поэтому так торжествующе улыбался.
Миура развел руки в стороны. Саундерс скрестил руки. Первым начал Миура. Он поднял правую руку, одновременно сделав несколько неуловимых движений телом. Саундерс, не дожидаясь начала схватки, попытался нанести сильный удар в нижнюю часть живота нападавшего, но Миура легко отбил эту попытку, в свою очередь, нанося вертикальный удар правым кулаком. В кунг-фу это был известный «солнечный» удар, наносимый корнями трех пальцев. Саундерс успел парировать удар ребром ладони, но Миура нанес довольно болезненный короткий удар другой рукой, который достал Саундерса, хотя тот и сумел несколько смягчить этот удар, чуть сместив центр тяжести.
Миура, видя, что его соперник обладает необходимой подготовкой для схватки с ним, несколько изменил манеру ведения боя, попытавшись быстро провести резкий удар «ои-цуки» правой рукой с разворота, отведя левую руку к груди. Саундерс, отводя, в свою очередь, левую руку на бедро, попытался также нанести ответный удар. Но оба соперника сумели уклониться от этих стремительных попыток.
Миура быстро развернулся, проведя круговой удар пяткой. Дронго не успел вовремя увернуться, получив весьма болезненный удар в тело. Не теряя времени, Миура попытался нанести круговой удар «фуэте», но Саундерс, чуть наклонившись, парировал удар левой кистью изнутри, нанося ответный удар кулаком правой руки снизу вверх.
Миура отбил его удар. Зацепив лодыжку правой ноги Саундерса, он неожиданно резко сместился вниз. При этом его вторая нога резко ударила в переднюю часть колена опорной ноги Саундерса. Ричард полетел вниз, на пол.
Он еще не успел развернуться на полу, как Миура уже стоял над ним. Вывернувшись, Дронго нанес удар карате круговым движением правой ноги с такой силой, что Миура отлетел в сторону. Оба вскочили одновременно, и Миура неожиданно взлетел над соперником, попытавшись нанести двойной боковой удар двумя ногами. Саундерс в последний момент сумел чудом увернуться от первого удара, но пропустил второй. Уже на полу он понял, что Миура нанесет сейчас последний, решающий, удар.
Торжествующе улыбаясь, Миура поднял кулак, чтобы окончательно добить Дронго, и на какое-то мгновение забыл об осторожности. Саундерс, взревев, нанес правой ногой сильный удар по ноге нападавшего. Ошеломленный Миура чуть поскользнулся. Саундерс, перекатившись, вскочил на ноги и, не дожидаясь нового нападения, бросился к оружию. Миура в прыжке достал его, когда Дронго уже схватил рукоятку револьвера.
Саундерс упал и, почти не целясь, выпустил всю обойму. Нападавший рухнул на пол без крика, словно подрубленный. Только сейчас Дронго почувствовал, как сильно дрожат у него руки. Он отбросил оружие в сторону и начал громко смеяться. Слезы катились у него по лицу, и его дикий смех более походил на истерический плач неврастеника. Миура лежал рядом с широко раскрытыми глазами, словно удивляясь происходящему. А Саундерса по-прежнему колотил дикий, безостановочный смех. В таком положении, сидящим на полу, его и нашел Пьер Дюнуа.
Нью-Йорк
10 декабря 1988 года
Генеральный директор был, как всегда, элегантен в своем двубортном костюме от Валентино и ярко-красном галстуке, столь модном в нынешнюю зиму. Он задумчиво слушал доклад Пьера Дюнуа. Сидевший рядом молчаливый Саундерс хмуро слушал своего шефа, почти не вмешиваясь в разговор.
– Значит, вы считаете, что мы должны поставить этот вопрос в Совете Безопасности ООН? – спросил генеральный директор.
– Мы убеждены в этом, – твердо ответил Дюнуа.
– Вы понимаете, что это такое? Обвинить целую страну в том, что она помогает поставкам наркотиков, получая от этого бизнеса почти легальный доход. Это же скандал на весь мир. Такое обвинение Стресснеру вызовет шок у его союзников, в том числе и здесь, в Вашингтоне.
– Мы понимаем, – сказал Дюнуа, – но это правда, и наша задача – информировать мировое сообщество об этом, рассказать всему миру о роли парагвайского режима в нелегальной торговле наркотиками, о роли «Легиона дьявола» в неудавшемся покушении на президентов.
– Да, да, конечно, – сказал генеральный директор, – но это все не так просто. Я должен буду проконсультироваться с Генеральным секретарем ООН. Боюсь, что Совет Безопасности не захочет, чтобы этот скандал обсуждался на одном из заседаний и стал широко известен в мире. Скорее мы пошлем ноту Стресснеру.
– Ну и что это даст? – пожал плечами Дюнуа.
– Он удалит генерала Родригеса из высшего эшелона власти. Хоть тот и его родственник, но всему должен быть предел. Весь мир называет генерала Родригеса не иначе как «генерал Кокаин».
– Дело не в Родригесе, – терпеливо объяснил Дюнуа, – дело в самой сущности режима, при котором возможны такие «операции».
– Это не наше дело, – быстро среагировал генеральный директор, – это внутреннее дело самих парагвайцев. Как с Рабинадом?
– Он в Европе. Отдыхает в Испании. Судя по всему, никуда бежать не собирается. С собой взял на отдых свою любовницу. Наши люди следят за ними.
– А Вебер?
– С этим сложнее. Конечно, он уже уехал из Чили, но куда именно, мы пока не сумели установить. Через наших людей в Латинской Америке удалось узнать, что вместе с Вебером лагерь покинули и все «легионеры». Шэфер был крайне недоволен действиями этих людей, их вызывающим поведением, постоянными попойками.