Охота на демиурга
Шрифт:
Но, конечно, высказать это его высочеству они не смели - да и, честно говоря, просто не успели бы, потому что за то время, что Эдигор бежал мимо кого-нибудь из придворных, те не успевали даже рот открыть.
А наследный принц достиг покоев Аравейна и ворвался туда без всякого стука, потащив за собой и Мику. И, открыв дверь - точнее, бесцеремонно распахнув её - застыл в изумлении.
Определённо, Эдигор уже где-то это всё видел. И даже точно мог сказать, где именно.
– Эд!
– издал радостный вопль абсолютно здоровый Люк, подскакивая на
А Эдигор поступил, как обычный десятилетний мальчишка, которого даже не очень удивил тот факт, что его рисунок неожиданно сбылся во всех подробностях - он просто широко улыбнулся и бросился к своему другу, чтобы крепко стиснуть его в объятьях и прошептать:
– Люк... Я тебя уже похоронить успел!
– З-з-задушишь, ваше высочество!
– рассмеялся Люк, сверкнув радостными глазами из-под подмышки Эдигора.
– Да и рановато ты меня похоронил-то!
Принц выпустил пажа из объятий, а потом вдруг схватил за грудки и, чуть ли не подняв над постелью, прошипел:
– Больше никогда!! Не смей ничего пить!! Без меня!! Ты понял?!
Люк только и успел, что испуганно вытаращиться, как вмешался Аравейн, положив свою ладонь на плечо Эдигора.
– Будет вам, ваше высочество. Кто же знал, что в той посудине яд. Все живы - и хорошо.
– А... с ним точно всё в порядке?
– спросил принц, выпустив наконец Люка. Аравейн задумчиво кивнул.
– Да, абсолютно, ваше высочество. И... я бы очень хотел понять... почему.
Если бы Эдигор в тот момент смотрел на мага, то он бы, вероятно, заметил, как вспыхнули сапфировые глаза Аравейна, но принц не отвлекался ни на кого, кроме Люка. Он сидел с ним целый час, пока магу не пришлось напомнить, что господину пажу нужен отдых и здоровый сон. Только тогда Эдигор оставил своего друга, приказав Мике не спускать с мальчишки глаз, и вместе с Аравейном удалился из комнаты.
Только на пороге своих собственных покоев наследный принц вдруг подумал - а чего ради, собственно, наставник с ним тащится? Разве ему нечем заняться?
Эдигор уже открыл рот, чтобы узнать это у Аравейна, как неожиданно его буквально сдуло внутрь своей спальни и плюхнуло в кресло, а с порога послышался голос мага:
– Стража, никого не впускать.
У вошедшего Аравейна глаза горели, как две свечки, только огонь был голубого цвета. Но Эдигор не испугался даже тогда, когда маг подошёл к нему и, положив свои руки ему на плечи, тихо сказал:
– Ваше высочество, прошу, вспомните всё, что вы делали с того момента, как покинули мою комнату и пошли к себе. Абсолютно всё, в подробностях. Это очень важно.
Эдигор нахмурился. Он ясно видел - наставник чем-то встревожен. Только вот никак не мог понять, чем именно можно настолько растревожить обычно невозмутимого Аравейна.
И принц принялся рассказывать. Впрочем, там и особенно не о чем было рассказывать - пришёл, порисовал, убежал в пыточную, чтобы спасти от несправедливого наказания Мику, пошёл в тронный
– Ваше высочество! Рисунки, пожалуйста, покажите мне рисунки!
– пальцы Аравейна на плечах Эдигора чуть сжались, выдавая крайнее волнение.
Причин отказывать у наследного принца не было, поэтому он покорно встал с кресла, подошёл к столу и, взяв в руки два своих рисунка, протянул их Аравейну.
Эдигор никогда не думал, что и так бледный донельзя наставник может побледнеть ещё больше. Он переводил свой сверкающий взгляд с одного рисунка на другой, сжав губы и, кажется, даже дышать перестал.
– Ваше высочество...
– через несколько минут полнейшего молчания сказал Аравейн.
– Скажите мне... Вы... дали ей имя?
– Кому?
– не понял Эдигор.
– Ей!
– и длинный палец мага упёрся в рисунок, где была изображена маленькая девочка со светлыми... да, непременно со светлыми... волосами.
Принц нахмурился. Имя... Как можно было дать имя рисунку? Но едва он так подумал, как тут же вспомнил.
– Да!
– Эдигор едва не подпрыгнул.
– Я даже сказал: "Привет, Лу!". Я не знаю, почему так сказал. Но, Аравейн, это же просто рисунок!
Уголки губ мага странно дёрнулись.
– Ваше высочество, вот ЭТО, - он помахал в воздухе изображением улыбающегося Люка, - тоже был просто рисунок.
– Но... вы же не хотите сказать, что мой паж...
Эдигор замолчал, как только увидел, что Аравейн качает головой, прижав указательный палец к губам.
Разве мог Люк выздороветь из-за его рисунка? Это ведь глупость самая настоящая! Сюжет из какой-нибудь детской сказки. А Эдигор был слишком разумным ребёнком, чтобы верить в сказки. Да и не случается с будущими императорами ничего сказочного - никогда и ни за что. Они должны твёрдо стоять на земле обеими ногами, а не витать в облаках.
Пока Эдигор размышлял об этом, Аравейн вдруг как-то странно моргнул... и оба рисунка рассыпались пылью. Принц обиженно поглядел на наставника - всё-таки он от души рисовал и совсем не хотел, чтобы его художества испепеляли взглядом, да ещё и без его разрешения.
– Простите, ваше высочество, - спокойно сказал Аравейн.
– Это не просто моя прихоть, так нужно. Примерно через час после того, как вы ушли из моих покоев, оставив там умирающего Люка, я почувствовал вспышку необычной силы совсем рядом. Настолько рядом, что сумел её перехватить и заглушить, чтобы никто, кроме меня, не смог её засечь. И теперь я понимаю, чем она была вызвана.
– Чем?
– спросил Эдигор, странно холодея.
– Вы уже поняли, ваше высочество. И я настоятельно прошу вас... Никогда, ни при каких обстоятельствах, вы не должны рисовать ничего из того, что приходит вам в голову. Рисуйте точные портреты, пейзажи, натюрморты, но ничего не добавляйте от себя. Никогда. Обещайте мне!
Сапфировые глаза Аравейна так зловеще вспыхнули, что на миг Эдигор забыл - никто не может приказывать ему, кроме родителей. Но в тот момент принц почему-то послушался.