Охота на Эльфа [= Скрытая угроза]
Шрифт:
Как я теперь понимаю, никогда не стоит изменять себе и своим принципам. Ничего хорошего из этого не получается. Скажите, мистика? Может, и мистика, но — режьте меня! — а, ввязавшись в это странное дело, мы таки нарушили какое-то равновесие в природе.
Вот все и полетело кувырком.
А Польша нам понравилась. Варшава выглядела совершенно современной европейской столицей, если иметь ввиду магазины, автозаправки, отели и пестроту реклам, но по домашней уютности, по странной узнаваемости архитектуры, вплоть до вполне московской высотки в центре города, она была ближе к русским городам. И уже совершенно отдельными и ни с чем не сравнимыми были новые Варшавские костелы, построенные в духе
А вообще-то Варшаву мы видели на бегу. Оттуда велено было ехать на автобусе в Лодзь, которая на самом деле Лодь, только звук «д» у них этакий особенный, взрывной, но в любом случае буква «з» на конце этого слова так же неуместна, как например буква «ж» на конце названия города Пари — столицы Франции. Это нас один добродушный поляк в автобусе просветил. Вообще же они там многие по-русски говорят совсем не плохо и даже после вступления в НАТО вовсе не считают Россию своим вероятным противником.
А из Лодзи во Вроцлав мы ехали ещё веселее. Причем хвоста за нами не было — мы постоянно и очень тщательно это отслеживали. В самой Лодзи случилась ночь при полном отсутствии времени на прогулки по ночным заведениям, отчего особенно страдал Циркач, так что кроме большого вокзала и ярких огней реклам на улицах мы там ничего не видели. Во Вроцлав отбыли с самым ранним поездом. Ехавшие с нами в купе поляки для шести утра были необычайно разговорчивы. Впрочем, причина их оживленности вскоре прояснилась: время от времени панове доставали большие бутылки с водкой, безобразно теплой, но качественной, почему-то датского производства, и, разливая её по крошечным рюмочкам, возимым с собою в сумках и дипломатах, опрокидывали свои дозы совершенно без закуски и нам предлагали. О том, что я лично не пью совсем, ничего и никогда, знают, кажется уже все на свете, но здесь-то дело было не в этом. Думаю, далеко не всякий бадягинский алкоголик найдет в себе мужество похмеляться в такое время и в таких «антисанитарных» условиях. А наши друзья поляки и не похмелялись вовсе — они просто пили. Больше ни в одной стране мира я ничего подобного не видел.
Разговоры при этом шли все больше о железных дорогах. Циркач не выдержал и пошел по вагонам искать себе девочку. Не удивлюсь, если нашел. И девочку, и удобное место, где ею можно попользоваться всласть. Вернулся он перед самым Вроцлавом и с виду был вполне доволен. А мы за это время из разговора много полезного для себя узнали.
Европейская железнодорожная сеть — это формально единый организм: вы сейчас можете проехать не выходя из вагона от Рима до Стокгольма, от Барселоны до Праги, но разницу в обслуживании почувствуете, конечно, да и не только в обслуживании. Например, по германским железкам даже колеса не стучат — два сплошных рельса через всю страну без единого зазора, а у поляков колеса все такие же квадратные, как в старом студенческом анекдоте, мол, площадь круга равна пи-эр-квадрат, отсюда и стук.
Польские железные дороги — это вообще какой-то неиссякаемый источник анекдотов, шуток, жалоб на жизнь и серьезного озлобления. В Польше принято обязательно ругать все, что связано с поездами и вокзалами, а к самим железнодорожникам — неважно, машинистам, проводникам или контролерам — относятся здесь примерно, как у нас к гаишникам…
Господи! О чем это я рассказываю? Ведь собирался вроде про Эльфа! Между прочим, все это не случайно. Наша поездка в Польшу получилась очень чудной, больше похожей на какую-то познавательную экскурсию, спланированную по чужим правилам. Нас куда-то везли,
В Польше, к счастью, про социализм давно забыли, так что гостиницы у них теперь нормального европейского класса. А мы, слава Богу, по легенде числились не самыми бедными людьми, и в отель нас поселили приличный — пятизвездочный, кажется, «Орбис-Панорама» — на бывшей площади Дзержинского, неподалеку от той самой ротонды, в которой все и должно было произойти. Насчет старого названия это нас пан Вальдек просветил, так что нового, куда сложнее запоминаемого, никто из нас и не употреблял. А Вальдек, кстати, оказался личностью незаурядной и колоритной. Историк из Кракова, он приехал во Вроцлав на какой-то симпозиум с докладом и вез с собой целую гору документов, брошюр, а также атласов, исправленных и дополненных лично им. За обедом в ресторане мы разговорились об отношениях России и Польши, по привычке несколько свысока рассматривая западного соседа как младшего брата, если не сказать грубее — просто как бывшую колонию в составе многовековой Российской империи.
Вальдек не обиделся, видать, не первый день с русскими общался, он только хитро улыбнулся и предложил подняться к нему в номер. Мы не возражали: на сообщника Эльфа этот пан никак не тянул, а в остальном мне, Филу и Циркачу все равно предписано было вести себя как можно естественнее — этакие богатые бездельники, которым любопытно все. Шкипер с Пиндриком, составлявшие группу прикрытия, жили на другом этаже, подальше от моего одноместного люкса, и конкретно во Вроцлаве нам не полагалось узнавать друг друга.
Стоит ли говорить, что Циркач роль богатого бездельника исполнял с блеском голливудской звезды. Во Вроцлаве нашлось достаточно заведений, предлагавших, как яркие шоу, так и изысканные интимные услуги. И все это Борька получил сполна, в своих лучших традициях не заплатив, по-моему, ни злотого. От польских красавиц он остался в полнейшем восторге. «Европейский профессионализм, славянская непосредственность и дикая восточная страсть», — вот так определил Циркач тип польской женщины. «Понятное дело, — солидно прокомментировал Фил. — Чего ещё можно ждать от юных католичек, только что вырвавшихся из-под многолетнего коммунистического гнета? Самого разнузданного, развратного поведения!»
Но вернемся к пану Вальдеку. Номер его оказался буквально завален листами бумаги и раскрытыми географическими атласами. Приведя это все в относительный порядок, он принялся с университетской обстоятельностью читать нам кратенький курс истории Польши, демонстрируя на различных исторических картах Республику Польшу, ПНР, Жечь Посполиту, Польское королевство и так далее. При этом, чем дальше в прошлое, тем все шире становились польские владения. На какой-то средневековой схеме территория Польши простиралась на восток аж до Смоленска, а на запад едва не до Парижа, и я уже почувствовал, что, если мы продолжим углубляться в том же направлении, вся Европа вскоре окажется под Польшей — от Пиренеев до Урала, ну а потом — чем черт не шутит! — обнаружится где-нибудь в каменном веке всемирное польское господство.
Но шутки шутками, а ведь и вправду была в истории эпоха, когда Россия и Польша оказывались фактически равны по площади, по населению, по влиянию в мире. Это я усек хорошо, и это было ново. Мне вдруг сделалась понятна и близка национальная гордость поляков, сумевших отстоять свой восьмидесятый год и своего будущего президента Леха Валенсу, я вспомнил виденный когда-то фильм Анжея Вайды «Человек из железа» и проникся новым совершенно особенным уважением к мужеству вроде бы вполне обычных людей, не допустивших тогда очередного советского хамства.