Охота на гончих
Шрифт:
– Да, мне говорили, – медленно кивнула Нэрис, глядя на выплывающий из-за поворота холм. По лицу леди Мак-Лайон скользнула тень искреннего недоумения. И даже отчасти разочарования. Она, конечно, понимала, что от норманнского поселения особой красоты ждать не стоит, но… Это – торговая колыбель севера? Это – вотчина великого конунга? Вот это?!
Берген был скорее широк, нежели высок. Он обволакивал собою холм, растекаясь по краям неровными ручейками кособоких крестьянских домишек, словно чудной заморский гад осьминог, растопыривший длинные щупальца. Ни замков, ни крепостных рвов – только высокий частокол ремнем опоясывал городские границы. Нэрис склонила голову набок, разглядывая неровные ряды домов, лежащие внизу как на ладони. Длинные, потемневшие от времени, они напоминали
– Ну, как? – раздалось прямо у нее над ухом. Йорни, горделиво выпятив подбородок, кивнул на приближающийся город.
– Э-э-э… Впечатляет.
– То-то же! А я здесь родился!
«Сочувствую», – чуть не ляпнула Нэрис, едва успев прикусить язык. С другой стороны, подумала она, парню есть чем хвалиться. Если вот это – самый большой город в стране, то о том, как выглядят местные деревушки, и думать-то страшно… Леди Мак-Лайон вежливо улыбнулась дружиннику. Тот же, благополучно расценив молчание гостьи как готовность слушать, окончательно расслабился и принялся болтать. О себе, о своей родне, о дружине ярла Гуннара, куда попал следом за старшими братьями, и, само собой, о Бергене.
– Я-то, понятно, не с окраин, – доверительно сообщил Йорни, морща нос. – Там все больше беднота ютится. Вроде этих, деревенских. Как заедем, вы на крайние хибары не глядите даже! Следом-то получше дома пойдут – одна торговая слобода чего стоит… Хотя ее, конечно, сплошь иноземцы строили.
– Какие конкретно? – послышался сзади голос Ивара. Дорога на подступах к Бергену раздалась вширь, и лорду удалось с горем пополам протолкаться к жене, отправив Творимира на свое место у возов. – Часом, не те, что Союз Четырех городов основали? Я слышал, что немецкие купцы уже и до вас добрались, но чтоб целой общиной селиться… Отчаянные ребята.
– Ваша правда, – уважительно глянув на всезнающего советника, кивнул Йорни. – Они это. Немцы. Насчет отчаянности не скажу, но хитрованы те еще! Конунг их привечает, а ежели по мне, так и зазря. Еще сыны Одина с торгашами не знались! У них же, известно, «не обманешь – не продашь»!..
Нэрис закашлялась. Лорд Мак-Лайон, спрятав улыбку, заботливо похлопал супругу по спине и поторопился увести разговор в сторону:
– А Берген, однако, все разрастается. Лет десять назад всего-то сотня домов стояла, а нынче и холма не видно. Множитесь, а?..
Он весело подмигнул норманну. Тот на улыбку не ответил.
– Есть маленько, – поморщившись, отозвался он. – Да только не одни мы множимся. То, вон, купцы, то из деревень мужичье подтягивается. Много пришлых.
– А что же конунг зевает?..
– Так чего ж ему, гнать их, что ли? Крестьянин и землю вспашет, и скотину взрастит. А случись что – от соседей прикроет, мы ж почитай весь год в походах. Пусть и хлипкий боец, да хоть толпой возьмет! Даже мыша амбарная полезной бывает. А уж про купцов и говорить нечего…
Он махнул рукой, оставив свою мысль незаконченной. Йорни был воином в бог знает каком поколении и на остальные слои населения всегда поглядывал свысока. «Ну конечно, не след сыну Одина в земле копаться да треской торговать, – с иронией подумал Ивар, глядя на норманна. – Вот грабить – другой разговор! Умиляют меня эти северяне, честное слово».
Остаток пути разгоряченные лошади преодолели быстро, и получаса не минуло. Мелькнули по обеим сторонам дороги тонущие в сумерках деревенские лачуги, распахнулись тяжелые городские ворота, и длинная вереница всадников въехала в Берген. Как обещал Йорни, бедняцкие окраины скоро остались позади, а вместо них по краям неровной извилистой улицы потянулись дома состоятельных горожан. Никакой плетеной лозы, обмазанной глиной, – только толстые деревянные брусья. Никакой гнилой соломы на крышах – только тяжелый коричневый торф. И никаких оборванцев – все они остались у подножия холма. Торговую слободу, к вящему неудовольствию Нэрис, которой было жуть как любопытно – что же это за «отчаянные ребята» такие, отряд конунга Олафа плавно обошел. Дружина Гуннара и, соответственно, шотландские гости последовали его примеру. Только и успела раздосадованная леди увидеть мелькнувшие слева высокие, распахнутые настежь ворота, запруженную народом улицу меж двумя рядами лавок, да тощего седого человека в темном одеянии с простым деревянным крестом на груди, что жался спиной к коновязи у ворот. «Священник немецкий, что ли? – подумала она, оглядываясь. – Ну да, норманны же язычники, а раз у купцов этих тут своя община… Интересно, они тоже в таких вот «амбарах» живут или свои дома построили? Судя по тому, что Ивар ими так интересуется, люди не из последних. Им небось сам конунг не указ». Она разочарованно вздохнула.
– Уморились, госпожа? Дак вы уж потерпите, считай, почти добрались, – тут же сунулся Йорни, который за последние полчаса успел проникнуться к Нэрис некоторой симпатией. Она, в отличие от многих других иноземцев, оценила его родной Берген по достоинству. Кроме того, норманну льстило, что жена такого большого человека, пусть и гэла, вот так запросто держится с ним, простым дружинником. От супруги ярла Гуннара, женщины доброй, но строгой, Йорни такого понимания нечего было и ждать.
– Посторонись-ка, – донесся сзади бас Ульфа. – А ты, Йорни, кыш! Прилепился. Госпожа мужняя жена, и у ней, ежели что, собственная охрана имеется.
– Видел я ту охрану, – не сдержался молодой норманн. – Которая чуть драккар ко дну не пустила своими… Уй!
– Сгинь, остолоп, – свирепо шикнул появившийся невесть откуда Бьорн, отвешивая болтуну крепкий подзатыльник. – А ты, Тихоня, не бузи. Чем перед лордом краснеть попусту, лучше б и правда службу знал… И тихо мне, оба! Нашли время крыситься, подъезжаем. Вы еще подеритесь тут, у конунга на глазах.
Сверлящие друг друга злыми взглядами бойцы скрепя сердце повиновались. Ульф занял привычное место справа от лошади леди Мак-Лайон, Йорни, отвесив супруге советника почтительный поклон, исчез в строю товарищей. Нэрис аж диву далась: ну ладно этот смешной парень, куда ему со старшими спорить. Но Тихоня? Бьорн же его лет на десять младше будет! Уважаемый, значит, человек? Она задумчиво проводила взглядом закутанную в меховую накидку фигуру.
И только спустя добрую минуту поняла, что отряд больше не движется. Воины, оживленно переговариваясь, соскакивали наземь, Творимир, как всегда немногословный, надзирал за разгрузкой возов. А прямо перед хлопающей глазами Нэрис высились огромные дубовые двери не менее огромного дома. И хотя формой он нисколечко не отличался от всех прочих норманнских жилищ, назвать его «сараем» у избалованной леди язык не повернулся бы ни за что.
– О-о-о, – только и сказала она, с открытым ртом обозревая внушительное сооружение. Пускай и это был не замок, но это таки был целый ковчег!..
– Согласен, – отозвался Ивар, спрыгивая с коня и задирая голову кверху. Резной конек дома, казалось, подпирал собой низко висящие облака. – Внушает. Я-то уж, признаться, подумал, что конунга не к месту обуяла скромность и он решил среди других не выделяться… Ну и толпа. Они там жениха на радостях не затоптали?
Нэрис завертела головой. Подворье конунга было запружено людьми: родня Длиннобородого, семьи дружинников Гуннара, бойцы, слуги… Неужели они все здесь живут? Хотя, конечно, глупый вопрос. Такая махина, как дом конунга, могла бы вместить в себя весь Берген вместе с пресловутой торговой слободой. Леди Мак-Лайон, у которой уже рябило в глазах, вытянула шею. Прищурилась, вглядываясь в незнакомые лица, и подпрыгнула в седле: