Охота на короля
Шрифт:
Мерун мало знал об Озетах, хоть и уничтожил уже двоих. Запретные рукописи из заброшенных храмов давали много информации, но все не о том, да и большей части ее просто нельзя было верить. Несмотря на все усилия по ловле представителей рода и анализу информации из древних книг, портрет врага вырисовывался лишь в общих чертах. Жанор до сих пор не знал, умеет ли Вебалс летать или создавать чудищ, как Кергарн? Зачем рыжеволосый чудак мечется по Лиотону и соседним королевствам, вместо того чтобы отсиживаться в надежно скрытом убежище, ведь именно такую тактику предпочитали остальные Озеты или колдуны, как их было принято называть, чтобы не пугать людское стадо грозным и многообещающим словосочетанием «Древние Боги». Чего он ищет, а может, и наоборот, пытается спрятать? Именно непоседливость Вебалса и была причиной, по которой Мерун охотился за ним, уж слишком непонятно, непредсказуемо и алогично было поведение весельчака с крысиной косичкой. Великий Патриарх считал, что пока такие сильные, но более
У Меруна было мало информации, охотиться приходилось наугад, можно сказать, с завязанными глазами, но тот маневр, который Наставник придумал сейчас, должен был непременно сработать. По крайней мере не видя более эффективных путей борьбы, Жанор решил начать операцию и ради достижения цели был готов рискнуть кем и чем угодно. Не числился в списке допустимых жертв лишь сам Патриарх и помощник Меруна, Ликарас.
Верный рыцарь был тяжело ранен в сражении с вампирами в Дукабесе, но, несмотря на этот прискорбный факт, Жанор возил временно выбывшего из строя бойца за собой. Все члены «Небесной Братии», даже сам Патриарх, искренне верили, что Мерун «латает» боевого товарища в далеком Храме Судьбы, где имеется хорошее оборудование и достаточно запчастей для починки механических существ, но Наставник, бывший до начала всей этой кутерьмы с нежитью и Озетами главным робототехником, на глаз оценил характер повреждений и методы починки товарища. Ему не нужны были стационарные условия и запчасти, Ликарасу для полного выздоровления требовались лишь время и покой. К тому же сообщать о своем плане Мерун не хотел, поскольку Патриарх и остальные из Верховного Совета Ордена могли счесть его довольно рискованным и запретить охотнику преследовать дичь. Как бывший механик Мерун прекрасно знал, как были устроены машины-координаторы, чья основная функция заключалась в углубленном анализе ситуаций и принятии наиболее ответственных решений. Все они в силу установленных программ были жуткими перестраховщиками, считающими любую операцию с уровнем риска более одиннадцати с половиной процентов опасной, а значит, недопустимой. Мерун не разделял их воззрений, наверное, потому, что ему посчастливилось не иметь точно такой же сужающей сознание программы в голове. Он принадлежал к поколению первых наблюдателей на Шатуре, и планка допустимого риска колебалась в пределах от двадцати пяти до тридцати процентов. К счастью, об этом никто не знал, ведь именно он был главным робототехником, и именно он обновлял программное обеспечение.
В ход плавно протекавших размышлений закралась инородная мысль. Мерун вдруг вспомнил, что до сих пор не снял промокшей одежды и поставил тем самым под угрозу свою маскировку. Даже износившийся за двадцать лет пребывания на Шатуре кожный покров и то среагировал своевременно на показания температурных датчиков и покрылся сыпью мелких мурашек, а вот мозг не смог донести до сознания ощущения сырости и холода. Концентрация усилий на сложном анализе данных полностью отключила элементарную вспомогательную функцию. Мозгу не хватило энергии, а морально и технически устаревшие каналы связи работали с каждым годом все хуже и хуже и просто не успевали вовремя проводить сигналы. К Жанору незаметно подкрадывалась старость, противная старушонка с клюкой, которую некоторые люди боятся настолько, что специально ищут спасения в объятиях ее лучшей подружки – смерти. Жанор тоже боялся, но был механиком и поэтому довольно точно знал, когда наступит момент «непрохождения сигнала» от энергетического источника к подкоркам искусственного мозга. Волокна должны были износиться года через два, к счастью, сам корпус вместе с микросхемами и маскирующие их ткани кожного покрова могли протянуть гораздо дольше. Стать немощным калекой Наставнику не грозило, но уберечь себя от неотвратимого он тоже не мог. Несмотря на глубокие познания в области робототехники и богатый практический опыт, возможности обновить свое тело не было. С введением карантина поставки запчастей на РЦК 678 прекратились. Какой-то запас для более поздних моделей еще имелся, а вот от материалов, подходящих для его микросхем, уже давно остались лишь воспоминания. Фактически он сам подписал себе смертный приговор, прервав контакты с внешними мирами, но главная программа, программа защиты «Небес», беспрекословно доминировала над всеми иными алгоритмами и функциями. В отличие от живых созданий, существа подобные ему буквально жили работой, а не работали, чтобы жить.
Хоть с большим запозданием, но Мерун все-таки решил избавиться от промокшей одежды, начал с рубашки, но добраться до штанов так и не успел. За дверью снова послышался топот, жалобные стоны прогибающихся под тяжестью ног половиц и противный скрип расшатанных перил. Конечно, визитер был одним из своих, но своим не настолько близким, чтобы предстать перед ним без одежды. Далеко не все из членов «Небесного Братства» в равной степени имели отношение к «небесам», по крайней мере с собой в этот раз Мерун взял только людей, не ведающих, в чем на самом деле заключалась
– Чего тебе? – не грубо, но и без особого восторга в голосе приветствовал Наставник просунувшуюся в щель приоткрывшейся двери голову.
Благородному рыцарю Ансу Корли хоть и было от роду двадцать пять лет, но на его висках уже проступила седина. В Ордене думали, что во многом раннему поседению способствовала трудная работа. Быть Палачом, да к тому же искусным мучителем чудищ, дается не каждому. Иногда приходится видеть такое, от чего волосы не просто становятся белыми, а встают дыбом и уже больше никогда не возвращаются в исходное положение, сколько ни чеши их лучшим аракийским гребешком. Однако на самом деле неблагодарный род занятий был совершенно ни при чем, виски паренька поседели, когда горел родовой замок Корли, а на стены карабкались наемники разбойничающего соседа. В ту ночь погибли все, кого Анс знал и любил, а было ему тогда всего лишь пять с половиной лет.
– Мы закончили, – видя, что Наставник не в духе, отрапортовал рыцарь и хотел тут же скрыться за дверью.
– Постой, – остановил его Жанор и жестом пригласил войти. – Как там дела у Ликараса?
– Пока без изменений, – пожал плечами юноша, – но жар немного спал. Думаю…
– А наша прекрасная спутница уже готова к разговору? – перебил Мерун, которому были совершенно не интересны домыслы и предположения знатока анатомии, к тому же не человеческой, а звериной.
– Она всегда готова, – с легкой усмешкой ответил Анс, – а вот помещение пока еще нет. Инструментарий уже установлен, но в подвале такая ужасная грязь… приходится мыть полы и прикрывать тканью стены.
– Зачем? – удивился Мерун, несведущий в тонкостях заплечного дела.
– Как бы красавица не подцепила заражения крови иль еще чего, – на этот раз юноша рассмеялся уже открыто и довольно громко. – Вы же меня предупредили, что строптивица еще понадобится.
– Иди, – отмахнулся Жанор. – Через четверть часа спущусь в подвал. Позаботься, чтобы все было готово к допросу!
Палач-весельчак с седыми висками не заставил повторять приказ дважды, молча развернулся и ушел, удалился бесшумно, как парящий над землей призрак.
На свете нет ничего мимолетней и хрупче, чем женская красота. Ее цветок распускается быстро и тут же начинает увядать, постепенно превращая объект желания сначала в пожухший, но все еще пахнущий бутон, а затем в непривлекательную, сутулую старушку с клюкой. Печальная метаморфоза происходит всего за тридцать – сорок лет, срок достаточно долгий, но только не с точки зрения стареющей дамы. Сколько бы увядающая красавица ни заботилась о себе при помощи омолаживающих примочек, масок и кремов, сколько бы ни тратила средств на крайне опасные пластические операции, повернуть время вспять еще не удавалось никому. Цветущая внешне девица так и остается внутри увядшей матроной, которая никак не может смириться с неопровержимой истиной – стареть нужно с достоинством, даже если очень-очень хочется быть молодой и разжигающей огонь желаний.
К примеру, Лукаба, та самая вампир-девица, плененная рыцарями Ордена в Дукабесе и прихваченная Меруном с собой в Лютен, в свое время упорно стремилась избежать морщинок на коже и омерзительных складок на бедрах. Устав от невежества и алчности именитых докторов и шарлатанов-целителей всех мастей, бывшая маркиза Террон пошла на отчаянный шаг: принялась разыскивать вампиров, чтобы обменять бессмертие своей души на вечную красоту лица и прочей плоти. Поиски увенчались успехом, и за двести пятьдесят семь лет кровососания тело тридцатилетней дворянки совершенно не претерпело изменений. Избалованная вниманием мужчин и роскошью аристократка праздновала победу над природой, первые сорок лет с триумфом наблюдая, как старились и увядали ее подруги. Осознание совершенной ошибки пришло потом, а именно, когда роскошный катафалк помпезно отвез последнюю из соперниц на кладбище. Конкурировать уже было не с кем, а жить неимоверно скучно, каждая ночь походила на другую. Частые переезды и смены декораций в спектакле жизни, конечно, приносили свои плоды, но так и не смогли изменить главного – ее реального возраста. Лукаба по-прежнему оставалась прекрасным цветком, внутри которого томилась пресытившаяся и неимоверно уставшая старушка, мечтавшая о покое и ужасно боявшаяся смерти.
Именно страх перед холодным и непостижимым разумом небытием заставил вампира сдаться в Дукабесе, когда в неравном бою с рыцарями погибли почти все ее сородичи. Жажда жизни сыграла с бывшей маркизой злую шутку. Запертый в железном сундуке, мучавшийся от духоты и дорожной тряски вампир искренне жалел, что бросил оружие и, подняв вверх красивые руки, не разделил участь своих товарищей. Несколько долгих дней, растянувшихся на целую вечность, Лукаба терпела неудобства и пыталась найти ответ всего на один вопрос: «Что с ней собирались делать не знавшие сострадания к ночным созданиям рыцари?» В воспаленную голову женщины приходили разные мысли, каждая последующая страшнее предыдущей. Вампир знал, что ее убьют, но старался придумать способ оттянуть неизбежное. И вот когда трясущаяся при езде карета наконец-то остановилась, а снаружи стальной темницы стали слышаться незнакомые голоса, Лукаба поняла, что ее привезли к конечной точки маршрута, а может, и всей жизни.