Охота на короля
Шрифт:
– Идиоты, кто ж вас просил?! – держась правой рукой за простреленное навылет плечо, прокричал высунувшийся из окна Наставник. – Я же вам двадцать раз говорил, стрелять, только если он сам в окно полезет, если бежать попытается!
Крики и последовавшая за ними ругань не могли исправить положения дел. Шанс убить колдуна был безвозвратно потерян, оставалась лишь надежда снова выйти на его след при помощи все еще корчащейся от жуткой боли девицы. Обхватившая обеими руками окровавленную голову Лукаба со злостью смотрела из угла комнаты на повернувшихся в ее сторону мужчин. Она их ненавидела и была готова загрызть, но должна была подчиниться желанию сильного, поскольку хотела жить.
Глава 13
Путь, усыпанный
Что бы ни говорили любители худобы, стремящиеся к идеальной упругости и твердости своих форм, а быть толстым прекрасно, если, конечно, между жиром и костью имеется крепкая мышечная прослойка, а носитель лишнего веса не испытывает дискомфорта от собственной массы и откровенно плюет на презрительные взгляды окружающих. Толстые люди, точнее те из них, кто уже не стремится во что бы то ни стало стать таким же, как все, по-иному смотрят на мир, гораздо мудрее и спокойнее. Они более уравновешены, рассудительны, как правило, обладают завидным чувством юмора, способны посмеяться над самим собой и не придают излишнего значения внешности, то есть обладают почти абсолютным иммунитетом к одному из самых ужасных недугов человечества – нарциссизму, часто доводимому до стадии неизлечимой звездной болезни. Крепыши-толстяки менее подвержены перепаду температур, что часто помогает им пережить холодные зимы; способны дольше обходиться без пищи и обычно более выносливы, чем их антиподы – обезжиренные атлеты. Порой их тело само борется с агрессивной внешней средой и, к примеру, не дает утонуть, когда толстяк устал и уже не может шевелить обессиленными конечностями.
Одурманенный зловонными испарениями и мучившийся от неприятного привкуса во рту Палион с завистью наблюдал за нежившимся на поверхности испражнений Кором, тихо мурлыкавшим себе под нос какую-то популярную и вульгарную, что в принципе одно и то же, лиотонскую песенку. Разведчик устал, после сумасшедшей пробежки и недолгого отдыха ему приходилось плыть, глотая сточные воды ртом, в то время как вампир не прикладывал ни малейших усилий, чтобы двигаться по коллектору, притом с такой же скоростью, как и он. Толстяк просто лег на спину, как поплавок, широко раскинул конечности и великодушно позволил грязной мути нести свои телеса в единственно возможном направлении. Жировые складки хорошо удерживали грузное тело на плаву, и вампир отдыхал, даже, как Палиону показалось, иногда позволял себе погружаться в легкую полудрему. Раззавидовавшийся чужому счастью Лачек попытался поступить по примеру напарника, но тут же пошел ко дну; утонуть не утонул, но всякой мерзости нахлебался изрядно. Вот так вот несправедлива судьба: одни отдыхают, другие гребут изо всех сил, а результат приблизительно тот же.
– Притомился? Может, дать тебе за ножку мою подержаться? – съехидничал Кор, видя чужие мучения, и стукнул ногой по воде.
Фонтан грязной жижи ударил Палиону в лицо, ухудшив и без того неважное настроение. Лачек до сих пор пребывал в неведении, что же напугало Озета, да и выбранный путь проникновения во дворец не наполнял сердце радостью и оптимизмом. Однако вступать в перепалку с игривым вампиром у разведчика просто не было сил, одной злости уже давно не хватало, чтобы открылось второе дыхание. Именно по этой причине Лачек вместо того, что призвать распоясавшегося провожатого к порядку, предпочел позорно ретироваться из зоны водного ристалища. Он зашевелил руками чуть-чуть медленнее и тут же отстал метров на пять от Кора, со скуки решившего поиздеваться над ним.
Вскоре сила потока значительно увеличилась, мутная жижа потекла под уклоном вниз, да и сам коллектор стал вилять то влево, то вправо. У Палиона возникло странное ощущение, что они движутся внутри огромной змеи, которая, в свою очередь, тоже не стояла на месте. Вообще-то подземное сооружение было довольно странным и как-то не сочеталось с эпохой. Насколько он помнил из курса истории, люди изобрели коллекторы гораздо позже, а в Средние века пользовались
«Наверное, эту систему стока построили те, кто жил на Шатуре еще до прибытия на планету первых людей с Земли, но, боже мой, как она прекрасно сохранилась!» – подумал Палион и решил уточнить этот вопрос у Вебалса, если, конечно, им еще было суждено свидеться. Разговаривать на такие темы с вампиром разведчик не хотел, да и вряд ли волосатый толстяк мог дать вразумительный ответ, он-то появился на свет явно намного позже.
К примеру, опыт пребывания в Дукабесе только подтверждал предположение разведчика, но здесь, в лиотонской столице прогресс забрел гораздо дальше: в богатых домах и дорогих гостиницах уже имелись «кабинеты задумчивости», а общественные ямы уже были оснащены примитивными механизмами частичной самоочистки. Кроме того, стены самого коллектора, похожего на огромную трубу с множеством мелких дырок по бокам, были на удивление гладкими и чистыми. Палион не видел в темноте, но его пальцы не потеряли чувствительность. Их подушечки скользили по поверхности идеально ровных камней и едва различали узкие швы между плитами. Никакой коррозии, никакого осадка или признаков вредных грибков; все, что стекало в огромных размеров трубу, по ней же и уходило, не причиняя системе очистки вреда.
– Эй, гордый, независимый человечек! Хватит дурня валять, греби шустрей, щас разветвления будут! Не видишь же ни фига, еще завернешь куда не туда, а мне тебя ищи, вылавливай! – проворчал Кор и снова поднял фонтан брызг, на этот раз, правда, не ради глупой забавы, а чтобы показать незрячему в темноте человеку куда плыть.
Ленивый вампир даже не стал притормаживать, и Палиону пришлось приложить немало усилий, чтобы догнать его во внезапно ускорившемся и забурлившем потоке. Наконец-то рука схватилась за что-то мягкое, как оказалось, за толстую ляжку упыря. Кор чувствовал себя настолько комфортно в зловонной среде, что сразу скинул брюки и сапоги, от которых потом все равно пришлось бы избавляться.
– Щас налево, держись! – предупредил дельфин сточных вод и резко поволок за собой компаньона, пытавшегося не захлебнуться в бурлящей, едкой смеси.
К счастью, после парочки поворотов и водоворотов пловцы оказались на мелководье. Зловоние не поубавилось, но зато уставшие ноги Палиона наконец-то нащупали твердую почву.
– Еще немного в темноте побрести придется, но ты уж потерпи и рядом со мной держись! – заботливо предупредил вампир и цепко схватил Лачека за руку. – Шума старайся не поднимать и разговаривай шепотом!
– А что, в канализации крокодилы водятся? – пошутил Палион, но, как оказалось, почти угадал.
– Про крокилов никаких не знаю, а вот с хрупсами встречаться неохота, – пояснил вампир, вдруг забросивший шуточки и ставший необычайно серьезным… даже скучным. – Твари такие в этой грязи обитают. Пасти во-о-о, зубища – во-о-о и хвосты одлиннющие!!!
Кор замахал руками, демонстрируя спутнику гигантские размеры подземных чудовищ. К сожалению, он позабыл, что Палион ничего не видит во тьме, и поэтому тратил силы впустую.
– А почему хрупсы? – поинтересовался разведчик, которого рассмешило название.
– А потому, что когда человечину пополам раскусывают, звук такой противный стоит: «хруп-хруп», – защелкал челюстями вампир, обидевшийся, что его предупреждение не было воспринято всерьез.
На хрупсов путники, к счастью, не натолкнулись, а вот рев их слышали. Он прозвучал неожиданно и так громко, что разведчик, поскользнувшись на слизи, упал и чуть не совершил действо, которого очень стыдятся дети едва научившиеся ходить на горшок, а для взрослого человека ужасно позорное и совершенно неприемлемое. Странно, что Кор еще не отпустил по этому поводу очередную шуточку, видимо, мысль о близости твари беспокоила и его. Возможно, гигантским подземным рептилиям было все равно: питаться человечиной или более высокоразвитыми существами, которыми надменные вампиры себя считали.