Охота на короля

Юрин Денис Юрьевич

– Открыто, – произнес Озет, готовый метнуть первый табурет, если посетителей окажется больше, чем один.

Дверь открылась, а рука божества вернулась на стол, окончательно распрощавшись с перспективой табуретометания. На пороге стояла небезызвестная Вебалсу Лукаба, когда-то бывшая правой рукой Кора. Выглядела красавица совсем иначе, чем при последней встрече в Дукабесе: вместо элегантного платья с откровенным декольте на ней был надет немного мешковатый, топорщащийся мужской костюм, а в глазах чувствовались недавно пережитая боль и усталость. Здоровый цвет щек, отсутствие синевы под

глазами и прочие признаки сытой вампирской жизни не смогли обмануть Озета, привыкшего выделять главное и никогда не обращать внимания на то, что легко подделать.

Оправдалось его первое предположение: девица попала в плен и ради спасения собственной шкуры, кстати, довольно привлекательной, согласилась выследить для рыцарей Озета. Иная цель появления красотки в его убежище не приходила Вебалсу на ум.

– Привет, Лукаба, вижу, тоже путешествуешь? – пропел как можно жизнерадостнее Вебалс и одарил прелестницу самой милой из своих улыбок.

– Где Кор? – с ходу спросила девушка в мужском платье, тут же выдав причину своего недавнего замешательства.

Коль Кор почувствовал ее флюиды, значит, и она ощутила рядом с Озетом присутствие своего собрата. При данных обстоятельствах встреча с бывшим главой общины была крайне нежелательной. Толстяк наверняка видел, как девушка попала в плен, и легенда о чудесном спасении из стальных перчаток жестоких рыцарей уже не сработала бы, а значит, и втереться в доверие к одинокому, вечно испытывающему недостаток общения с женщинами Озету вряд ли удалось бы. Так думал Вебалс, приветливо улыбаясь прелестному созданию. Он почти угадал, всего лишь не предусмотрев возможность, что вампир по его запаху искал не его самого, а его компаньона, Палиона Лачека.

– Где же толстяк? Я отчетливо почувствовала его запах и зашла на огонек, – немного переигрывала красавица, но кое-что из ее слов все-таки было правдой: девушку действительно взволновало душистое амбре, великодушно оставленное волосатым толстяком.

– На подошве моих сапог и на кончике моего меча, хотя нет, лезвием я дорожу, я его уже оттер от крови, – не снимая улыбки с лица, заявил Озет, решивший чуть-чуть подыграть посредственной актрисе и посмотреть, что из этого получится. – Видишь ли, этой ночью он почему-то открыл охоту за моей головой. Даже предположить не могу, с чего это вдруг?.. Бормотал что-то невнятное насчет Дукабеса и клыками все щелкал…

– Ты его убил? – спросила Лукаба, изображая в данный момент то ли удивление, то ли огорчение.

Красавицы редко утруждают себя игрой с интонациями. Они слишком сильно полагаются на свою красоту и мимический шарм, которые безотказно действуют почти на всех мужчин, кроме любителей себе подобных, несчастных, уже израсходовавших запас любовных сил, и представителей славного рода Озетов. Последние из данного списка ужасные зануды и прагматики, они привыкли просчитывать шансы на успех в каждом конкретном случае, а не полагаться на мужское «а вдруг»:…а вдруг я ей нравлюсь… а вдруг, у меня есть шанс, и с этой красоткой что-то получится…

– Я не хотел его смерти, но обстоятельства были сильнее, – с трудом натянув на лицо выражение раскаяния, произнес Вебалс и для усиления трагического эффекта с сожалением

развел руками. – Пытался с ним поговорить, пытался объяснить, что жизнь играет с нами суровые шутки, но… он был невменяем… Мне искренне жаль…

Красавица прислонилось спиной к стене, затем картинно закрыла лицо ладонями и, делая вид, что плачет, сползла на пол. Наверное, в этом месте должны были раздаться аплодисменты, нет, оглушительные овации, но единственный зритель спектакля также одного актера едва не давился со смеху.

– Как же мне теперь?.. Куда же мне?.. – сквозь плач и всхлипывания звучали жалобные слова. – Теперь я одна! О-о-о, это так ужасно!

Вполне вероятно, Вебалс потратил бы еще немного времени, чтобы дать дебютантке возможность немного поупражняться в явно новом для нее или основательно забытом актерском мастерстве. Однако донесшийся из коридора стук сапог поставил точку, точнее, многоточие в оборвавшейся на середине импровизации. Озет кинулся к недавно выбитому окну, но царапнувший ухо арбалетный болт заставил его вернуться обратно.

– Дура, ты хоть понимаешь, что натворила?! – прокричал Вебалс, поспешно баррикадируя дверь. – Ты теперь им не нужна, они нас обоих… вместе прирежут!

Лукаба еще не давила из себя слез, но и не предпринимала активных действий, чтобы помешать Озету. Она вдруг поняла, что Мерун обманул ее при постановке задачи, а значит, велик шанс, что не сдержит своего слова и сейчас, когда получит рыжеволосую голову Вебалса. Извечный вопрос: «Что делать?», мучивший на протяжении веков не только людей, парализовал сознание красавицы. Она находилась в прострации, а тем временем события быстро и неумолимо развивались своей чередой.

– Ну, что обомлел? Не рад видеть, что ли? – произнес Наставник, смотря на сотника в воровском одеянии как-то по-другому, кажется, даже с большим уважением. – Повторять за смазливой дурой всякие бредни не стоит. Мы все слышали, мы были рядом… почти всегда.

– Так, значит!.. – в исстрадавшейся душе сотника начал закипать гнев, он вдруг понял, как ловко его провели.

– Тише, тише, старина, успокойся, ничего страшного не произошло. – Мерун пытался одобряюще похлопать Марвета по плечу, но гордый солдат сделал шаг в сторону. – Неужто ты подумал, мы отпустим тебя одного? Неужто верил, что я буду целый месяц сторожить твое захолустье, и брошу в бой с Озетом хоть бывалого, но не подготовленного к встрече с могущественным колдуном ветерана? Это смешно! Что же ты не смеешься?

Марвету не понравились сказанные слова, его раздражала пренебрежительная интонация и просто бесила ухмылка одного из рыцарей, двадцати – двадцатитрехлетнего сопляка, смотревшего на него с превосходством и снобизмом.

– Чо лыбишься, рыцаренок, щас зубы твои в пасть вгоню и сожрать заставлю! – взревел сотник и собирался сказать еще много неприятного и нелестного, но рука Меруна крепко зажала ему рот.

– Пакль, еще раз так на уважаемого господина сотника взглянешь, и я ему позволю осуществить обещанное, а еще лучше, сделаю это сам! – Жанор не кричал, а шептал, но в его голосе чувствовались холод и сталь. – А вы чего, господа, уставились?! Ну-ка, живо за дело!