Охота на крылатого льва
Шрифт:
Судя по саркастической гримасе на лице Клопа, с покаянием Бенито переборщил. Но он, не смущаясь, продолжал:
– Если деньги вот-вот повалятся с неба, к кому мне идти? К тем, кто помогал мне.
– Откуда деньги-то?
– Одно слово – слишком много, два слова – слишком мало, – отбился Бенито известной пословицей. – Лучше спросите, что за работа.
Оба – и Клоп, и Гнилой – молчали, и он заторопился:
– Нужно всего лишь испугать кое-кого. Постучать в дверь, поорать снизу…
– Снизу? – уточнил Клоп.
– Это в церкви Святого Сальваторе,
– И кого мы будем пугать?
– Поди сестренку его, – раздался нежный, почти детский голосок. – Что, Бенито, достала тебя твоя дура? Хочешь, чтобы выкинулась из окна и превратилась в кровавый омлетик? Хи-хи-хи!
Третий обитатель чердака целиком выбрался из кучи лохмотьев.
По сравнению с первыми двумя упырями он выглядел по-человечески. Малокровный одутловатый юноша со слезящимися глазками и отрешенной улыбочкой на розовых губах, сложенных бутончиком. Когда-то он зарабатывал проституцией, потом из-за пристрастия к наркотикам оказался на самом дне того общества, которое традиционно считается бездонным. Рассказывали, что очередной полоумный любовник то ли утопил его, то ли прирезал. Возможно, его и вправду убивали, и не раз, но итог оказался неожиданным: нежный юноша не только остался жив, но и каким-то образом прибился к Клопу. Старый вор известным лишь ему одному способом излечил его. Но и после тот не вернулся к прежним занятиям, а остался, ко всеобщему изумлению, со старым алкоголиком.
У него были разные прозвища, от ласкового «Анжело-голубок», до такого, произносить которое брезговали даже сутенеры. Разговаривал он всегда негромко, смеялся нежно, бранных слов не употреблял и, по слухам, своими руками прикончил тех двоих, которые покушались на его жизнь.
У Бенито от ненависти свело скулы. Но он продолжал улыбаться.
– Верно, Анжело. Сестрицу и еще кое-кого. Одну тетку.
– У нее тоже в головке перегной? – поинтересовался Голубок.
– Не совсем. Но она глупая. Ничего вам не сделает.
Клоп прищурился.
– Зачем тебе это нужно, малыш?
Бенито ответил коротким словосочетанием, означавшим на жаргоне, что это его игра, но выигрыш будет делиться на всех.
– Сколько? – спросил Гнилой.
Бенито назвал сумму. Достаточно солидную, как он полагал, чтобы заставить этих троих выбраться из своей норы. По мелькнувшему удивлению в глазах Гнилого он понял, что попал в точку.
– Ты врешь, дружок, – бросил Клоп. – У тебя нет таких денег.
– Сейчас – нет, – не стал скрывать Бенито. – Но когда вы сделаете все, что надо, они появятся.
Голубок широко раскрыл глаза.
– Твоя сестра от страха родит печатный станок? Или эта, вторая? Кстати, ты будешь принимать роды?
– Да, я буду с ними, наверху, – сухо сказал Бенито. – Но это не имеет значения. Драки не будет. Вам надо только выломать люк и уйти.
– Полиция не обвинит нас в изнасиловании? – просипел Клоп.
Анжело расплылся в улыбке. Бенито с трудом сдержался, чтобы не заехать по его зеленоватой физиономии, и только напоминание о том, что поставлено на карту, удержало его от вспышки ярости.
– Вы
– Когда?
Вика Маткевич сидела на колокольне церкви Святого Сальваторе, пытаясь справиться с ознобом. Получалось плохо. Озабоченный Бенито накинул ей на плечи свою куртку, которую вытащил из какого-то очередного тайника внизу, в полуразрушенном алтаре, но это не помогло. Ее все равно трясло, хотя куртка была действительно теплая, с подкладкой, и до того огромная, что в нее можно было завернуться почти целиком. Вика подозревала, что парень ее попросту стащил у какого-нибудь толстяка.
Ее лихорадило с того самого момента, как они перебрались в эту церковь. Может быть, причина была в промозглом подвале, где она провела ночь. А может быть, в том, что Бенито примчался возбужденный, разбудил их и велел немедленно следовать за ним. Вика пыталась задавать вопросы, но тот буквально вытолкал ее из подвала, захлопнул дверь, напялил в подъезде ее шмотки на Алес (та безропотно позволила себя переодеть) и погнал их узкими улочками все дальше и дальше от грязно-розового дома.
Похоже, думала Вика, на наш след снова вышли.
Пока они поднимались на колокольню, она приняла решение. Именно здесь, где гулял и раздавал оплеухи дикий сквозняк, Вика осознала, что так больше продолжаться не может. Это уже их третье убежище за два дня. Она должна остановить это безумие.
Завтра. Завтра она пойдет в полицию, и будь что будет. Жаль, что в Венеции нет полноценного российского консульства, но тут уж ничего не поделаешь. Зато ей пришла в голову отличная мысль. Можно попросить Бенито связаться с журналистами. Только нужно найти толкового, который поверит, что этому бродяге действительно что-то известно о местонахождении перстня.
Вернее, о местонахождении той, которой известно о местонахождении перстня.
Вика почувствовала, что путается во всех этих местах и нахождениях. «Кажется, у меня растет температура. Надо бы жаропонижающее…»
Она взглянула на Алес. Поразительно, как спокойно девушка принимает все эти переходы, как легко обустраивается – ни дать ни взять птичка: выстлала гнездо первой попавшейся тряпочкой, свернулась – и сидит, смотрит в пустоту.
– Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда, – пробормотала Вика.
Жар, определенно у нее жар. Ее все-таки продуло в проклятом подвале.
А еще Бенито со своими разговорами! Он явно кого-то боялся, он все время оборачивался, когда они в спешке удирали из розового дома, он дергал ее за рукав и тянул за собой. Немного успокоился лишь тогда, когда они оказались в церкви. Разведя маленький огонь на туристической горелке, Бенито нагрел воды, залил упаковку сухого супа и вручил Вике вместе с пластиковой ложкой.
Быстрорастворимую лапшу она ела последний раз в девяностых и надеялась, что оставила этот этап навсегда в прошлом. Но сейчас ей показалось, что это лучшее, что только могло придумать человечество, включая полеты в космос.