Охота на Лань. История одной одержимости
Шрифт:
– Бог добр, – удовлетворенно заключил Савонарола. – Но прежде, чем я дам вам отпущение грехов, нужно выполнить три условия.
– Какие, отче?
– Первое, – поднял палец Савонарола: – нужно иметь твердую и живую веру в Бога.
– Эта вера живет во мне, – угасающим голосом просипел Лоренцо.
– Второе, – продолжил монах: – ты должен вернуть все несправедливо взятое тобою или приказать сыну сделать это.
Пико увидел, как рот Лоренцо упрямо сжался в узкую полоску. Глаза умирающего гневно сверкнули, но он нашел в себе силы спросить:
– А третье, отче?
Савонарола поднялся с ложа
– Ты должен вернуть Флоренции свободу.
Лоренцо шумно вдохнул и медленно выдохнул. Некоторое время держал взгляд на монахе и молчал. Потом собрался с силами и отвернулся от священника.
Савонарола ждал, сверля горящим грозным взглядом костлявую и угловатую фигуру больного. Но Лоренцо упрямо хранил молчание.
Савонарола покачал головой, пробормотал что-то себе под нос и вышел из комнаты. Анджело и Пико потерянно переглянулись.
Ночевать друзья остались в доме Медичи. Прошло еще два тягостных и долгих дня.
Наутро, 8 апреля 1492 года, Пико проснулся от того, что его ласково тряс за плечо Анджело Полициано. Едва он повернулся к другу и увидел его заплаканное лицо, Пико понял, что Лоренцо Медичи скончался.
Кончина Лоренцо повергла в глубокую скорбь не только Флоренцию, но и всю Италию. Ему удавалось на протяжении многих лет удерживать равновесие между итальянскими государствами и заключать мирные соглашения с внешними соседями. Теперь же Италия лишилась мудрого кормчего. «Мир погиб!» – воскликнул Папа Римский, когда получил печальную весть.
Впрочем, Иннокентий VIII скончался следом, 25 июля.
Джованни Медичи, младший брат Пьеро и первый семнадцатилетний кардинал в истории, приехал на похороны отца, его мудрость помогала Пьеро первое время. Но после смерти Папы Джованни был вынужден вернуться в Рим для участия в конклаве. Там он задержался: кардиналы долго и мучительно выбирали нового духовного правителя. В результате подкупов и тонких интриг новым Папой стал Родриго Борджиа, он взял себе имя Александра VI.
Марко снял соколиную перчатку, провел по волосам рукой и повернулся к Лоренцо Альба.
– Лоренцо, что слышно о женихе Джованны?
– Он должен прибыть в Геную через три дня.
– Джованни Медичи сейчас в отъезде. Пьеро вернулся к прежнему беспечному образу жизни, не замечая, как растет влияние Савонаролы. Пьеро вдруг испугался возможного соперничества со стороны своей же семьи. Проводит аресты среди своих – невероятно. Я как раз осматривал его дочку, когда он отдавал приказ в соседней комнате. Лоренцо, как бы он, вкусив безнаказанности, не вспомнил о твоей сестре.
– Он не может поднять руку на свою семью. Медичи никогда такого не делали. Все остальные знатные семейства грызут друг другу глотки постоянно, только не Медичи…
– Ты знаешь, что за человек Пьеро. Он груб, заносчив, привык к выполнению любого своего каприза. Я беспокоюсь.
– Я понимаю. Мы говорили об этом. Отец велел Валентину возвращаться, мы хотим отослать Джованну в Геную. Валентин снял там дом, разместимся в нем в ожидании брачной церемонии. Клянусь, что вздохну свободно, лишь проводив Джованну и Рауля до их брачного ложа, – усмехнулся Лоренцо.
Марко промолчал. Он ратовал за скорый отъезд Джованны, но одновременно страдал все больше.
– Я уеду отсюда совсем скоро. Сейчас веду переписку с Болоньей и Неаполем. Посмотрим, куда меня определит судьба.
Лоренцо понимающе кивнул. Он держал в руках опутенки [6] и переплетал их между собой. Что-то беспокоило беспечного повесу. Марко нахмурился.
– Как Клариче? Ты больше не говоришь о ней. А ведь был так сильно увлечен, что я уж было подумал, ты, наконец, определился.
– Мы давно не виделись, – признался Лоренцо. – Все же каждый раз, как мы встречались после похищения Джованны, я винил себя и ее в том, что это произошло. И это сильно отравляет радость от встреч с ней. Словно может случиться еще что-то, пока я утоляю с ней свою жажду. Но она по-прежнему манит меня. В Клариче есть что-то совершенно свободное, легкое, как перышко. Она словно маленькая пташка, веселая и беззаботная. Но… я все чаще избегаю встреч с ней. И она грустит. Но я не могу… успокоюсь, только когда передам сестру ее мужу и налажу торговые дела.
6
Кожаные ремни на лапах хищных птиц (соколов, ястребов) (примеч. автора)
– Которые идут все хуже?
– Да.
– Как ты думаешь, кто обладает связями и влиянием, чтобы выйти на голландцев и англичан и перекрыть вам доходы?
– Ты что, Марко, думаешь, это предумышленно? – Лоренцо отбросил опутенки, кивнул слуге и вышел с птичьего двора. Марко последовал за ним.
– Я не знаю. Но все как-то совпало с тем, что тайная помолвка Джованны была оглашена. Медичи могли так сильно оскорбиться?
– Лоренцо – нет.
– А Пьеро?
– Пьеро бы до такого просто не додумался. Нет. Или это случайное совпадение, или дело рук влиятельного, умного и хитрого человека, который почему-то обиделся на нашу семью.
– Ты лишил немало девиц невинности… Твои связи с замужними дамами скандальны. Может, это месть рогоносца?
– Или… это попытка обанкротить нас, чтобы сорвать брак Джованны. Но ее приданое мы держим, мы не настолько в отчаянии.
– Да, но богатые Альба – не то же самое, что бедные Альба.
– И все-таки Пьеро не настолько умен.
Марко не стал настаивать, но заметил, что Лоренцо в тот вечер был задумчив и хмур.
Глава 10
Красота погубит Флоренцию
– Сестрица! – Джованна выглянула из экипажа. Валентин протянул ей букет полевых цветов.
– Зачем ты их нарвал? Ведь они завянут!
– Но некоторое время они порадуют тебя. Вот, – он стянул с шеи платок и смочил его из фляги. – Оберни концы, так они дольше продержатся.
Джованна сделала, как он велел, и вдруг задумалась, положив букет на колени.
Только сегодня она прощалась в слезах с отцом и Джакомо, покидая навсегда Флоренцию. Нервное потрясение еще не до конца оставило ее. Наверно, до самого приезда в Геную будут предательски слабнуть колени, взбрыкивать сердце, наворачиваться на глаза слезы.