Охота на Лунина
Шрифт:
– За звание еще доплата полагается, – Илья подумал, что если бы его после каждого раскрытого дела продвигали по службе, он бы уже давно стал генерал-полковником, а то и маршалом, хотя, кажется, звание маршала для работников следственных органов не предусмотрено. – Давайте все же поговорим о том, что произошло в этом доме.
– А давайте, – с какой-то отчаянной, злой веселостью отозвался Владимир. – Только что тут сказать можно? Убили отца. Знал бы кто, уже бы своими руками придушил.
Выставив перед собой руки, Фильченко продемонстрировал, как бы он расправился с преступником. Уважительно взглянув на его мощный кулаки, Лунин одобрительно кивнул, давая понять, что разделяет эмоции собеседника.
– Может быть тогда, вы постараетесь вспомнить вчерашний день? Никто из приехавших на торжество с вашим отцом случайно не ссорился?
– Случайно, – фыркнул Владимир, – с отцом можно было случайно только не поссориться, а вот ссорились все с ним исключительно по желанию, причем, исключительно по его желанию. И вообще, почему вы говорите только о приехавших? Тут и так в доме куча народу толчется.
– Это вы о ком? – уточнил Илья.
– Ну как же? Во-первых, обожаемая всеми нами супруга нашего папочки, хотя, если честно, не пойму, какая ей из этого всего может быть выгода. Она и так всем распоряжалась, а теперь, как ни крути, наследством придется поделиться. Да и дом, – на лице мужчины появилась едва заметная улыбка, – папашка обещал мне отписать, узнать бы только у какого нотариуса его завещание искать.
– Дом? – задумчиво переспросил Лунин, открывая папку с бумагами. – Странно, очень странно.
– Что именно? – нахмурился Владимир.
– Ну как что, вчера сюда выезжал дежурный следователь. Как и положено, если преступление происходит в каком-то здании или помещении, необходимо установить собственника. Яна Григорьевна предъявила документ, из которого следует, что владелицей жилого дома и земельного участка является именно она. У меня есть копия выписки из государственного реестра.
– Вот паскуда! – эмоционально выругался Фильченко. Бросив короткий взгляд на документ в руках Лунина, он тут же отвернулся, а затем и вовсе уставился куда-то в пол. Его широкие плечи бессильно обвисли и сам он весь словно уменьшился в размерах, в одно мгновение утратив половину тех сил, которыми щедро наделила его природа.
– А вы, значит, полагали, что дом вам достанется? – Илья решил нарушить затянувшееся молчание.
– Полагал, – все так же, не отрывая взгляда от пола, отозвался Владимир. – Я думал, конечно, что с Янкой как-то договариваться придется, она ведь здесь прописана, но что все так повернется… – он с отчаянием махнул рукой. – А ведь это я этот дом придумал. Я же архитектор, у меня свое архитектурное бюро, совсем маленькое, конечно, но все же свое. Здесь ведь все моему проекту сделано! Все, абсолютно!
– Да, неудачно все получилось, – посочувствовал Лунин и тут же покраснел, испугавшись, что Фильченко неверно истолкует его слова, – но, если можно, я бы хотел вернуться к той куче народа, про которую вы говорили.
– Да уж, куча, – машинально повторил Владимир, которому все никак не удавалось взять себя в руки, – всю эту кучу собрать в один мешок, да вышвырнуть куда подальше.
– Это вы о Красильниковых? Чем же они вам не угодили?
– Не мне. Отцу. Они, конечно, довольно долго у него проработали. До этого он раз в полгода людей менял. Ведь тут как получается, все время один из трех вариантов выходит: либо люди не хотят работать, либо слишком много болтают лишнего, либо начинают ручками грести в свою сторону.
– И какой вариант относится к Красильниковым?
– Я так полагаю, третий.
– Полагаете?
– Полагаю, – Владимир кивнул, – пару месяцев назад я разговаривал с отцом по телефону, он мне сказал, что нанял человека последить за ними.
– Был повод?
– Значит был, – Владимир вновь кивнул, на сей раз более уверенно, – на них ведь все хозяйство лежало. Дом шестьсот квадратов, участок почти полгектара, все это надо в порядке содержать, что-то подкрасить, что-то подштукатурить. Если надо было нанять каких-то рабочих или что-то купить, Красильниковы могли все делать сами в каких-то разумных пределах. Плюс ко всему, продукты, всякую хозяйственную мелочевку тоже они закупали.
– Я могу конечно ошибаться, но мне кажется, это были не очень большие деньги для Игоря Владимировича.
– Это вообще были для него не деньги, – усмехнулся Владимир. – Дело же не в деньгах, дело в принципе. Если бы проводился конкурс «Мистер принципиальность», отец точно на нем попал бы в призеры. Он же как полагал, пообещал – сделай, одолжил – верни, проиграл – заплати долг. Вы, кстати, еще не в курсе про эту историю, как ему Андрюша продул соточку?
– Первый раз слышу. А можно подробнее? – заинтересовался Лунин.
– А что тут подробнее? Андрюша – это Наташкин муж, вы его видели. Они в свое время с отцом в неплохих отношениях были на почве страстной любви к бильярду. Промеж собой тоже поигрывали, но ставки были так, символические. Один раз, правда, папашка натянул Андрюшу на тысячу, так Наташка узнала, такой шум подняла.
– Вроде не очень большие деньги, – удивился Лунин.
– Как сказать, – хмыкнул Фильченко, – для меня, например, тысяча евро – это приличные деньги. А что, в органах так хорошо платят?
– Прибавили последнее время, – пробормотал Илья, только теперь понявший, о какой тысяче идет речь и теперь пытавшийся предположить, какая сумма скрывалась за словом «соточка».
– Так вот, наш Андрюша у себя в Питере сдружился с каким-то тамошним чемпионом и взял у него несколько уроков. Уж не знаю точно, сколько они там занимались, но уровень игры он подтянул прилично. Только ведь оно как вышло, кий-то он стал держать в руках лучше, а в голове у него что-то убавилось. Закон равновесия, знаете ли.
Лунин вновь принял привычную позу, по его мнению, обозначающую максимальную заинтересованность, облокотившись на стол и подперев щеку ладонью.
– В начале июня мы тут все собирались в том же составе, у отца был день рождения. Так вот Андрюша сдуру, в тайне от Наташки затеял с ним турнир. Точно не скажу, может отец ему по началу малость поддался, а может он и впрямь так руку хорошо набил, только поначалу он выигрывал. Неплохо, скажу я, выигрывал. Тысяч восемь, кажется.
– Евро? – уточнил Лунин.