Охота на Мамонта
Шрифт:
БЕЛАН. Победитель поступает с побежденными не так, как велит ему какая-нибудь глупая Женевская конвенция, а так, как ему самому захочется. Не будь побежденным — и не будет тебе ни газовых камер, ни крематориев, а будешь побежден — не пищи, что с тобой плохо обращаются. Ну, на основании чего Гитлер или Пол Пот должны были действовать как-то иначе? Они поступали в точном соответствии с правилами древних египтян и ассирийцев. Поэтому они и последние рыцари Древнего мира.
МОХОВА. Ну да, раз вы к Гитлеру так относитесь, то теперь понятно и ваше отношение к евреям. Цитирую ваши слова: «Надо отдать евреям должное — они сумели хорошо выдрессировать всю планету. Стоит только произнести вслух „еврей“ или „антисемит“ и ты уже проиграл, в каком бы контексте ты это ни говорил». И дальше: «Но так как я проигрывать не люблю, то на вопрос, о моем отношении к евреям, я всегда радостно говорю, что являюсь главным антисемитом всех
БЕЛАН. Вообще-то правильнее сказать: пятьдесят сантиметров. В шестидесяти сантиметрах от меня евреи только слегка обугливаются, а не загораются.
МОХОВА. Здесь не КВН и ваш черный юмор не очень уместен.
БЕЛАН. Вы еще не обнародовали мои высказывания об инопланетянах, снежном человеке и кулинарных рецептах Занзибара.
МОХОВА. Это мы сделаем в другой раз. А пока предоставим слово вашим коллегам. Прошу.
Вперед выходит Режиссер.
РЕЖИССЕР. Лично я ничего против черного юмора Олега Викторовича не имею. Конечно, этот юмор хорош где-нибудь в курилке, а здесь он звучит как-то не так. Мне кажется, что все эти высказывания являются для него неким персональным допингом, наркотиком, с помощью которого он подхлестывает себя на сверхпроизводительную деятельность. Потому что он словесный вампир, живет и благоденствует только за счет необычных и ярких словесных выражений, причем ему все равно слышит он их от других или издает сам. Здесь его цитировали, я тоже кое-что когда-то записал. (Достает записную книжку.) «Сама идея всемогущего и непознаваемого Бога должна наводить на мысль, что количество интеллекта на нашей планете строго дозировано, следовательно, сколько мы не будем придумывать компьютеров и самого изощренного высшего образования с увеличением общего количества населения средний уровень интеллекта будет неизбежно понижаться. Поэтому по большому счету не имеет никакого значения образованы мы или нет: если образованы, то в другой точке планеты от этого лишь больше дураков, а если не образованы, тоже не страшно, значит, кто-то над чем-то думает больше нас».
МОХОВА. У вас все?
РЕЖИССЕР. Я только хотел объяснить позицию нашего канала, который все, кому не лень, обвиняют в потакании дурным вкусам.
МОХОВА. Выходит, вы утверждаете, что занимаетесь этим не из желания больше, чем надо развлекать, а с четко выраженной установкой на понижение интеллекта телезрителей?
РЕЖИССЕР. Нет, я этого не утверждаю, вы что? Вы не так меня поняли.
МОХОВА. Садитесь. Елена Петровна Белан, вы будете говорить?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Буду. Для тех, кто вдруг не знает, я не его сестра, я его первая жена. Сейчас по счету у него уже пятая. Да никакой он не словесный вампир. Наоборот, он ненавидит любые слова вообще. Все из-за того, что любое обращение к себе он воспринимает как вторжение в собственную жизнь и тут же дает отпор. Стоит одно и то же повторить ему несколько раз, как он уже готов на стенку лезть, я-то знаю. А уж когда с провокационными вопросами — тут же получишь в сто раз более провокационный ответ. Ну загоните вы его в угол — и что? Потом самим без него скучно и пусто будет. Обещаю. Из-за каких-то там слов!.. Что я еще не сказала? Забыла, потом доскажу. (Садится.)
МОХОВА. Михейчик Пал Палыч. Ваш взгляд на это как руководителя двенадцатого канала.
МИХЕЙЧИК (вставая). По профессии у меня к нему нет никаких претензий, все движется, развивается, от рекламодателей отбоя нет.
МОХОВА. Никто не разбирает его профессиональные качества. Только вопросы этики и нравственности. Ну, а у вас какая версия того, что говорит и делает ваш подчиненный? Купается он в словах или их ненавидит?
МИХЕЙЧИК. Я думаю, нечто среднее?
МОХОВА. Вот как! Что же это?
МИХЕЙЧИК. Он верит, что человек как личность существует только тогда, когда молчит. Стоит же ему произнести любое слово, как он скукоживается, сокращается до этого слова. Поэтому ему хочется скукоживаться по крайней мере не до банальных обычных слов, а до чего-нибудь более дерзского, чтобы это имело хоть какой-то отзвук.
МОХОВА. Пожалуйста, Софья Аркадьевна.
УЧИТЕЛЬНИЦА (вставая). Я учительница восемнадцатой средней школы. «Принято думать, что чем более одарена творческая личность, тем она более чувствительна и ранима перед окружающей прозой жизни, — говорил Белан, правда, не знаю где и перед кем, — поэтому когда такая личность вскрывает себе вены мы почему-то думаем, что она была
Режиссер выводит Учительницу из зала.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Кто еще хочет сказать?
РЕФЕРЕНТ (поднимаясь). Я. Мы здесь все о нравственности и мировоззрении. А на самом деле вопрос надо ставить по-другому. Является ли, Олег Викторович Белан умственно дееспособным работником или не является. Даже сегодняшние его ответы свидетельствуют, что у него нет и тени сомнений относительно собственного поведения. В то же время среди всех присутствующих нет ни одного человека, который безоговорочно принимал бы то, что он творит на своем канале. Или такие здесь есть?..
Пауза.
То, чем Белан так искусно жонглирует, называется обратными прописными истинами. Вместо «не убий» говорить «убий», вместо «не укради» — «укради» и так далее. То, что большинство людей не могут его переубедить, свидетельствует только о том, что у большинства людей мозги в порядке и они просто не могут стать на эту вывернутую наизнанку логику Белана. Было бы понятно, если человек признавал, что он хоть иногда бывает неправ. Так нет же! С маниакальным упорством он всем своим поведением говорит, что это мы ничего не понимаем, а он все делает правильно и замечательно. Вывод из этого может быть один: или Белан признает себя не совсем правым и тогда на двенадцатый телеканал должно прийти более здоровое руководство, или мы должны подвергнуть его обследованию в психиатрической лечебнице.
Пауза.
ТАЯ. Минуточку! Я тоже скажу. Неужели никто не видит, как все это напоминает самую настоящую политическую цензуру? Вы только вдумайтесь, что происходит. Кто осудит журналиста, если он напишет, что в соседней деревне родился теленок с двумя головами? Никто даже не подумает писать опровержение. Потому что журналист всегда может сказать, что он пользовался непроверенными базарными слухами. Что мешает Белану ответить точно так же? А то, что в самом начале у него силой вырвали согласие, что все что он когда-либо говорил не было простой шуткой, и теперь вы пытаетесь устроить судилище над его якобы не такими убеждениями как у всех.
РЕФЕРЕНТ. Причем тут политика? Речь идет об умственной вменяемости и все!
ТАЯ. Только в угоду вашему губернатору и его команде.
Шум в зале.
ОФИЦИАНТКА. Это все другие каналы подстроили, у которых никакого рейтинга нет!
Белан поднимается и выходит из зала.
РЕФЕРЕНТ. Э-э, куда? Он куда пошел? Это что же такое?
ОФИЦИАНТКА. Так вам и надо!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я думаю, необходимо отложить заседание комиссии на завтрашний день. Возражений нет?.. Тогда завтра в двенадцать ноль-ноль мы продолжим наше заседание.
Сцена четвертая
Приемная Белана. Ирина в плаще собирает в большую сумку вещи. Входит Михейчик.
МИХЕЙЧИК. Я распорядился убрать со входа этот дурацкий герб. Может, заберем его себе на память?.. А что это ты?
ИРИНА. Забираю свои личные вещи.
МИХЕЙЧИК. Правильно. Мы тут теперь сделаем генеральную перестановку. Чистая работа, между прочим, получилась. Я даже не ожидал, что эта Мохова с референтом так четко сработают. Я думаю, чета Беланов уже пакует вещи. Бегству храбрых поем мы песню. Эй, ты чего на меня так посмотрела? Я сделал что-то не так? Давай сразу договоримся. Ты даешь мне первых сто президентских дней, когда каждый вечер нежным голосом поправляешь все мои промахи. И только потом будешь смотреть на меня, словно я сел на твою любимую канарейку. Ты же сама все это хотела!