Охота на мудрецов
Шрифт:
– Маятник не добрался до точки, – сухо говорит он и садится за стол, – сегодня утром нашли труп сопровождавшего лейтенанта. Мудрец пропал.
Аппетит резко пропадает. Хмуро смотрю в тарелку и понимаю, что не смогу проглотить ни кусочка. Все наши держатся друг за друга и даже мысль, что кто-то мертв, больно бьет. Не хочу в это верить. Вожу пальцем по краю стеклянного бокала и тихо говорю.
– Он жив.
Наилий выглядит расстроенным, но уже не таким злым. Сегодня от него не тянет тьмой.
– Я тоже так думаю, – спокойно отвечает генерал, – потому что мертвый Маятник не такой интересный и совершенно бесполезный. Так же как и Создатель.
Вздрагиваю на имени второго мудреца.
– А про него ничего нового не известно?
– Рэм узнал одного из нападавших, встречались на совместных учениях, – рассказывает генерал, выполняя данное вчера обещание. – В масках все были, форма без знаков различия, а у знакомца Рэма двух пальцев на руке не хватает. Соседи, четвертая армия. Думаю, что объявится скоро Создатель. Всплывет, как подлодка на перископную глубину. Крупный игрок, долго прятать не будут.
Наилий сидит с прямой спиной и ест, как на светском приеме, чинно и аккуратно накалывая вилкой ломтики жареного мяса. А я думаю не об играх правителей и даже не о судьбе Создателя, который так мечтал реализоваться при жизни вне стен психбольницы. Сознание раскалывается на части от дикой мысли, что охрану центра убили солдаты четвертой армии. Соседи. Цзы’дарийцы убили своих. Это совершенно невозможно. Наши солдаты – наемники. Профессиональные и очень дорогие наемники, воюющие почти на всех планетах известной части галактики. Но никогда у себя дома. Здесь цзы’дарийская кровь пролилась впервые.
– Тебя тоже кто-то из четвертой армии убить хотел? – спрашиваю Наилия и ощущаю, как возвращается паника и страх за его жизнь. Мой дом больше не моя крепость.
– Возможно, – холодно отвечает полководец и внимательно смотрит на меня, – но без доказательств я претензию Агриппе высказать не могу.
Друз Агриппа Гор – генерал четвертой армии. Сомневаюсь я, что ответные шаги Наилия уложатся в дипломатичную формулировку: «высказать претензию». И от этого становится совсем жутко.
– Нужно найти предателя среди своих, – продолжает говорить генерал. – Кто-то знал до минуты все мои перемещения. И про свидания наши в центре тоже.
Я готова головой об стол биться. Не знаю я. Чисты все офицеры вместе и каждый по отдельности. Разве что предателя среди них действительно не было.
– Сколько офицеров не пришли на бал?
– Около десяти, – отвечает Его Превосходство. – У всех алиби, Рэм проверял.
Догадка поражает ударом молнии. Проклятье. Настолько очевидно, что почти смешно.
– А если это кто-то из лейтенантов?
Номинально лейтенанты тоже офицеры, но это звание получает любой выпускник высшего военного училища. Низший командный состав. Молодые и перспективные, обделенные властью и допусками к секретам. Желторотые птенцы, молокососы. Их никто не воспринимает всерьез. Наилий задумчиво трет пальцем переносицу и говорит.
– Тогда найти будет сложно. Их слишком много и я даже не знаю, за что цепляться. Кого подозревать? Рэм молчит, ты молчишь.
Проглатываю упрек и запиваю ягодным морсом. Не могу сказать, что сделала все. Не смотрела связи сюзерен-вассал. Догадка про Флавия и девятую армию до сих пор жгла и зудела недосказанностью.
– У тебя с собой планшет? – спрашивает генерал.
– Да, я забрала его из палаты.
Потерять такой подарок – нет уж. Все планшеты именные и есть только у офицеров. Сомневаюсь, что мой девайс Наилий у кого-то отобрал, скорее, выдал новый.
– Флавий прислал архив со стихами, я скопирую тебе. Поможешь найти предсказания для Создателя?
Полководец тяжело поднимается из-за стола. Стоит на ногах крепко, но я вижу, как его слегка клонит вперед. Знаменитая генеральская осанка уже не такая прямая, как боевой посох.
– Да, конечно, – я тоже поднимаюсь из-за стола и с тоской смотрю на так и не тронутый завтрак, – только приберусь здесь.
– Оставь, – недовольно морщится Его Превосходство. – Идем.
Он снова протягивает мне руку, а я стою на месте. Боли после сотрясения сильные даже под таблетками. Отягощенные невеселыми думами, они еще мучительнее. Кому нужно его геройство? Кто видит кроме меня?
– Наилий, – осторожно начинаю я, – может быть, ляжешь в постель?
– Только вместе с тобой, – полководец вымучивает улыбку и вдруг зло поджимает губы. – Или ты сбежала от меня не только из-за ночных кошмаров?
Паранойя – это надолго. Перестал считать предателем, зато решил, что избегаю близости с ним. Смотрю на протянутую руку и держу обеспокоенное выражение на лице изо всех сил. Одно неверное слово и новый раунд допроса обеспечен. А еще он может просто развернуться и уйти. И я стану любовницей, которая посмела отвергнуть генерала. Не прощу себе никогда. Но язык не поворачивается сказать вслух как мне с ним хорошо.
«Ты знаешь, как ему доказать».
«Юрао, он болен».
«И вчера тоже был. Мужчинам больная голова не мешает. Главное, чтоб другая была здоровая».
Паразит. Жаль не могу ничем стукнуть, зато обещаю мысленно, что обижусь и буду игнорировать. В ответ вижу генерала с усмешкой на тонких губах. Закрываю глаза, прогоняя видение и кладу ладонь в протянутую руку. Подхожу вплотную.
– Только кошмары и всего на одну ночь.
Целую, нежно касаясь губами и жду, когда ответит. Он обнимает, и поцелуй становится глубже, пахнет ягодным морсом и выбивает опору из-под ног. Обвиваю руками шею, стараясь не задеть голову, почти таю от ласки, а Наилий останавливается. Отпускает из объятий и говорит.
– Прости, я был груб и невнимателен вчера. Больше такого не повторится, обещаю.
Груб – это он про нож, а невнимателен про то, что было после? Не ждала извинений, давно простила и теперь не знаю, как реагировать. На моё счастье этого и не требуется. Его Превосходство гладит меня по щеке и ведет за руку по лестнице в спальню. По пути спрашивает, где мой планшет. Забираю девайс из сумки в ванной и захожу в комнату под крышей, с окном от пола до потолка и кроватью под балдахином. Генерал успел вернуть покрывало на место и теперь ложится поверх него, не раздеваясь. Чувствую себя обманутой. Стараюсь не дуть губы и ложусь рядом. Работать, так работать.