Охота на олигархови
Шрифт:
— Отнюдь, Пётр Васильевич, — серьёзно ответила Катя и потянулась к нему, одновременно делая шаг к дивану.
Наступало время решительных действий, за которыми должна была наступить эпоха задушевных разговоров. Подпивший и влюбленный Минин был прямо–таки обязан рассказать Кате то, что её интересовало больше всего. Иначе для чего она притащила его в свою квартиру и разрешила портить новую спецкофточку с провокационным вырезом «Смотри сюда»?..
В новом статусе депутата Екатерины Чайкиной была заложена мина замедленного действия. Должность зам главы топливно–энергетического
Роскошь человеческого общения утомляла чрезвычайно. Катя научилась пить, не пьянея, в начале застолья, и ловко менять ёмкости со спиртным на безобидный холодный чай или минералку в разгаре банкета.
Конечно, можно было не вливаться в дружный коллектив, покидая шумные богатые вечеринки ещё в «благопристойный» период, но делать этого было никак нельзя. Ведь большая часть серьёзных вопросов решалась в пограничном состоянии между лёгким подпитием и полной отключкой. Именно в этом промежутке можно было получить столько информации, сколько не смогли бы надыбать и десять аналитических отделов. И достичь таких договорённостей, на которые не хватило бы и месяца изнурительных переговоров. Это была российская действительность, и Кате пришлось играть по этим неписаным правилам.
Петра Васильевича Минина, второго по сути человека в Газнефтепроме, она окучивала давно и осторожно. Тот слыл примерным семьянином. А это означало, что мистер «Бархатные Лапки» имеет в законных супругах миссис «Ежовые Рукавицы».
Катя продумала вариант подхода к «Бархатным Лапкам», точнее, к инсайтинговой информации Газнефтепрома через «Ежовые Рукавицы», но не без сожаления отмела этот путь. Он был слишком длинным, а надо было спешить — Гошу обложили красными флажками, как дикого зверя.
Минина она прикармливала взглядами и мелкими подачками типа лёгких «случайных» прикосновений ещё с зимы. К лету наступление пошло по всем фронтам. На рабочем столе Минина его секретарша «забывала» журнал, где с обложки нежно и чуть застенчиво улыбалась «самый обаятельный депутат последних созывов» Екатерина Чайкина. На всех заседаниях думского комитета, куда приглашали Петра Васильевича, Екатерина Германовна сидела так, что Пётр Васильевич никак не мог сосредоточиться. Уж больно красивые ноги оказались у депутата Чайкиной. Откровенные такие ноги.
Но время тикало так быстро и так неумолимо, что Кате уже ничего не оставалось, как брать быка за рога. Иначе будет поздно. И поезд уйдёт. В лучшем случае — на запасной путь. В худшем — в бескрайнюю даль. И тогда вообще всё окажется зря.
Сегодняшний банкет в «Национале», где Чайкина оказалась совсем рядом, а вырез на её блузке ещё ближе, сломил Минина. Забыв о строгой жене и служебных делах, он как послушный баран отправился на заклание — поехал провожать уважаемую Екатерину Германовну. И, как настоящий джентльмен, проводил
— Я не шучу, Петя, — повторила Катя. И Минин чуть не расплакался от умиления — уж больно трогательно и нежно прозвучало это «Петя» в устах обычно строгой Екатерины.
Пора бы и в койку, пока не вернулся призрак супруги, — подумала Катя.
Они медленно опустились на широкий диван, и Катя легонько застонала. От страсти, конечно. Борода у Минина была мягкой, и это казалось Кате хорошим предзнаменованием…
Телефон запиликал, когда брюки Минина находились на полпути от колен к полу.
— Извини, — пробормотал Минин, и брюки в мгновение вернулись на исходное место. Минин ответил на вызов, и лицо его вытянулось. Уже не извиняясь, он прямо с телефоном выскочил из комнаты. Похоже, звонок был государственной важности.
Ч-чёрт! Неужели сорвался? Катя от злости ударила кулаком подушку и прислушалась. Так, кажется, Пётр Васильевич отправился на кухню. Катя, ни на что не рассчитывая, на автомате нажала на кнопку переговорного устройства. Обычно, когда она оставалась в Москве надолго, именно через это устройство она разговаривала с приходящей домработницей. Проводила, так сказать, производственные совещания, не вставая с дивана.
Минин на кухне говорил тихо, но чётко. Разговор шёл… Ну конечно же! Об аукционе! Ничего, Пётр Васильевич, мы с вами вернёмся к этой теме после секс–разминки, — успокаивала себя Катя, вслушиваясь в голос Минина. И тут она услышала… О боги! Спасибо вам, за то, что вы есть!..
Когда Минин вернулся в комнату, как носитель информации он Катю больше не интересовал. Но она была девушка честная, и долги привыкла отдавать.
— Иди ко мне, и немедленно, — тоном собственника потребовала Катя и, уже не заморачиваясь производственной темой, обняла его.
В общем–то, Минин ей нравился. Вот только клинообразную бородку она бы на его месте сбрила…
24 июля 2004 года,
Тула
Катя отзвонила под утро.
У Нура давно вошло в привычку отключать на ночь звонок. Он переключал телефон в режим вибросигнализации и прятал его под подушку. Чтобы не беспокоить спящую безмятежно Мадину, которая сейчас к тому же была уже совсем на сносях. И лишнее беспокойство ей уж точно было ни к чему.
Нур на носочках, прямо как балерина выпорхнул из спальни и прикрыл за собой дверь.
Выслушав Катю, он не изменился в лице. И только напрягшаяся вена на виске выдавала его волнение:
— Катюш, как тебе это удалось? — только и смог сказать он.
Но Катя, судя по всему, на эту тему распространяться не собиралась. Так что Нуру осталось лишь попрощаться:
— Спасибо, пока. Спокойной ночи… То есть, с добрым утром!
Сам Нур больше не ложился. Не хотелось. И он отправился в комнату с тренажерами. «Покачавшись» и «побегав» с полчаса, он сделал традиционную дыхательную гимнастику по системе шуй–у–ва. Очень помогает расслабиться. А потом сосредоточиться.