Охота на олигархови
Шрифт:
На протяжении всего последующего времени премьер интереса к делу НКНК внешне не проявлял. Так что Демьянов мог быть уверен, что действует правильно. Лишь один раз премьер поинтересовался:
— Зачем Сидорова–то с такой помпой арестовывали? На публику, что ли работали? Нам это надо? — в голосе премьера даже послышались не очень свойственные ему стальные нотки.
— Перестарались, — развёл руками Демьянов. Вопрос был закрыт.
Но вот теперь–то, похоже, всё и всплыло. У Демьянова даже закрадывалась подлая мысль, что новый премьер всё это дело «спускал на тормозах» для
Чувствовал Демьянов давно, что премьер его явно недолюбливает. Хотя и сохраняет хорошую мину на лице.
Но ведь НКНК, самая перспективная нефтяная компания страны, теперь снова принадлежит государству! Почти принадлежит. Хотя бы формально. И доходы от неё будут идти в бюджет. Впрочем, большие газонефтяные парни тоже на ней руки хорошенько погреют. Да и самому Демьянову кое–что достанется. Он, Михал Михалыч, Миша–пять процентов, — давно прожженный волк. И всегда понимал, что вице–премьерское кресло, каким бы тёплым ни было, не вечно. Потому готовил себе запасной аэродром. В течение всей недели он вёл последние консультации с главой Газнефтепрома. И тот ему определённо дал понять, что кресло Председателя совета директоров Немало — Корякской нефтяной компании ждёт Демьянова в любой момент.
И вот этот момент, кажется, наступил.
За неделю премьер ни разу не вызвал Демьянова. Будто того и вовсе не существовало. И только сегодня, наконец, соизволил призвать пред строгие свои очи.
Даже поднялся из–за стола, чтобы пожать руку. Но всё уже было ясно. По выражению лица премьер–министра.
— Да, Михаил Михайлович, вы, наверное, догадываетесь, зачем я вас вызвал? Да, я вынужден был подписать приказ о вашем увольнении с поста вице–премьера правительства. Поверьте, ничего личного, — премьер ещё раз, с чувством пожал руку Михаила Михайловича, теперь уже бывшего вице–премьера. — Насколько я в курсе, вас ждут в Газнефтепроме? — Демьянов кивнул в ответ. — Ну что ж, поработайте теперь на бывшем месте господина Сидорова. Вы же очень ради этого старались! А мы будем внимательно и с интересом следить за вашими успехами! Спасибо за работу! — последнее рукопожатие премьера означало, что пора сматывать удочки.
Что Демьянов и сделал. Неторопливо собрал в своём кабинете нехитрые свои личные вещи. А потом позвонил в Газнефтепром. Пусть уж лучше от него узнают об отставке.
— Да, Михал Михалыч! Всё идёт по плану, — поддержал его бодрым голосом главный газнефтепромовский парень. — Сейчас в НКНК начинается передача дел. Вы пока отдохните, съездите куда–нибудь. А через месяц–полтора приступите к своим новым обязанностям. Договорились. Приятного отдыха…
Положив трубку, Демьянов усмехнулся: как быстро в этом мире меняются роли. С сегодняшнего дня — он под началом своего вчерашнего подчинённого.
Одно было приятно: люди из его секретариата и все помощники провожали Демьянова едва ли не со слезами. И даже цветы преподнесли. Будто у него день рождения. Внеплановый.
— Собирайся! — позвонил он жене уже из машины. — Завтра летим на Багамы…
— Миша,
— Дали, дали, — подтвердил Демьянов, в последний раз выезжая из «премьерских» ворот Белого дома.
— Разрешите, товарищ генерал? — майор Ющенко заглянула в кабинет Зноева.
— Проходи, Валерия, проходи…
Генерал–майор Зноев стоял у окна и смотрел на промокшую Лубянскую площадь. За окном хлестал настоящий, с пузырями на лужах, сплошной августовский ливень.
— Коньяку выпьешь? — повернувшись от окна, вдруг предложил Зноев.
От неожиданности Ющенко согласно кивнула. И, присаживаясь в кресло, поправила свою роскошную косу–корону.
Зноев пересёк кабинет, открыл створку стенного шкафа и достал початую бутылку «Праздничного». Зноев всегда любил чуть жесткий привкус именно армянского коньяка и не привык изменять своим привычкам.
Вслед за бутылкой он извлёк две рюмки на ножках и блюдце с нарезанным лимоном. Судя по некоторой пожухлости лимонов, резали их ещё с утра.
— Ну давай, Валерия — Победительница, — сказал Зноев, разлив коньяк. И опрокинул свою рюмку сразу, залпом.
Ющенко лишь чуть пригубила из своей.
— За что же мы пьём, Борис Аркадьевич? — поставив рюмку на стол, поинтересовалась она.
— Твоя взяла, Валерия! — почти улыбнулся Зноев.
— В смысле? — заинтересовалась Валерия.
— Ну, о том, что авантюра твоего любимчика Сидорова, — Ющенко в этот момент «непонимающе» и даже возмущённо повела пышными плечами, — прошла на ура, ты знаешь. Он со своей командой получил за НКНК больше семи миллиардов долларов. Представляешь? — Зноев в упор посмотрел на майор Ющенко. — Это как… как расстояние до Луны. Или… — Зноев даже махнул рукой. — В общем, что–то вроде этого… Ну, а во–вторых, сегодня отправлен в отставку вице–премьер Демьянов. Сама понимаешь, что это всё — с одного поля ягоды…
— А когда он приступает к обязанностям главы НКНК? — Майор Ющенко улыбнулась краешком губ и, взяв со стола рюмку, тоже одним глотком опрокинула её в себя.
— Отдохнёт с месяц–другой и приступит. А это ты к чему?
— Да вот, — сказала майор Ющенко, — протягивая генералу Зноеву пару листочков, скрепленных скрепкой. — Я тут краткое досье на господина Демьянова приготовила. Думаю, вскоре может пригодиться.
Генерал–майор Зноев посмотрел на свою сотрудницу с плохо скрытым восхищением:
— Молодец, Лера. Именно это я и хотел тебе сегодня поручить… Ну ты посмотри, посмотри, что там творится?! Это не дождь, не ливень. Это прямо какой–то тайфун!
Вода хлестала в окна так, будто кабинет генерал–майора Зноева медленно, но уверенно и неуклонно опускался в водную пучину.
Театр был полон, хоть лужи и блистали.
Дождь в день премьеры зарядил с самого утра, постепенно набирая обороты. А затем разразилась гроза. Лишь к шести вечера погода, наконец, опомнилась. И всё равно Нюша нервничала — как бывалый автомобилист, она знала, что после такого мощного ливня весь центр Москвы превращается в одну огромную пробку.