Охота на Паука
Шрифт:
— Просёк, значитца? Ну, молодец, догадливый, здесь такие дольше живут. Что еще скажешь?
— Да это ты мне скажи, зачем врешь? Позвал с вами топать, а сам разводишь на ровном месте!
— Уймись, Олежек, о чем ты?! Ну, стерегусь, ясно дело, тут ведь законы волчьи! А чмошный вид — залог здоровья, потому и бегаю с такой аватаркой.
— Твой Леонард — он ведь не человек?
— Нет, и что с того? Обычный бот, телохранитель мой. Подрастешь, у тебя тоже будет.
— И сколько стоит такая радость?
— Тут не в деньгах дело, Олежка. Уровень нужен, а его в
— Ну, не пугай, Бомжик, не пугай. Хотя, мир дерьмовый, конечно. Вообще, удивляюсь, нафига сюда люди идут?!
— Все по-разному. У некоторых детство в заднице, хотят закосить под крутых сталкеров, но долго здесь не живут. Кто и держится, так это профи, вроде меня. Тут можно ништяк заработать, а местная валюта котируется по всему «токаю», без всяких обменников.
— Золотые монеты с атомным «грибом»?
— Точно! А ты, никак, уже бонусами разжился?
— Было дело, нашел одну. Что тут можно взять за нее?
— Ну-у, это смотря где спрашивать. Тебе ведь обувка нужна, я так понял?
— Не только. Куртка разодрана, оружия нет, да и провизия кончается.
— Я тебя понял, Олежка, не грусти! Отведу на местную барахолку, там и затаришься, а я прослежу, чтобы не ободрали.
— И что хочешь за такую благодать?
— Да сущую безделицу, говорю же! Сопроводишь меня в одно место, а то этот дуболом только для махалова годится. Думать их не научили, и это правильно, чтоб не перекоцали нас тут. Ты, кстати, где кроссовок потерял?
Не то, чтобы это «кстати», но рассказываю.
— Это ты «променад» что ли видел? — собеседник глядит недоверчиво. — Если не лукавишь, то везучий ты, Олежка, в обе стороны! Та фигня мало кому показывается, а уж выскочить из нее вообще не вариант. Все рассказы были от тех, кто «загнулся» и по второму кругу в игру пришел.
— Я по первому. Мы где будем ночевать, друг мой?
— Да где душа пожелает. Тут повсюду сыро и холодно, а костер жечь не рекомендуется, потому, как на свет может всякое приползти. Так перебедуем.
— Да куда ж мы денемся! — отвечаю неискренне. Продрог, устал, с удовольствием бы присел к огню, даже фальшивому. Другой вариант — бросить аватар и выспаться в реале. Если будет, куда вернуться потом.
— Да ты не мерзни, а сгоняй на побывку! — пытается ободрить Бомжик, но лишь добавляет подозрений. — Я сам буду дома кемарить, пока Леонард наши тушки посторожит!
— Откуда у тебя дом, ты ж «без определенного места жительства»?
— Чего?! А-а… всё у меня на мази, Олежка! Подкопишь монету, будет и у тебя праздник в «реале», так что не отставай.
— Не отстаю. Спать — значит спать.
Есть соблазн забрести поглубже в развалины, чтобы верующий бот-головорез не чиркнул лезвием по горлу. Сдерживаюсь: убить меня могли и в бодром состоянии, а вот сон охранять надо здесь и сейчас. Мало ли какие сюрпризы могут нагрянуть ночью! Усаживаюсь к стене, тощий рюкзак под спину, а нож и вовсе в штаны сдвигаю, чтоб не сразу нашли. Сквозь пустые окна пялится тьма, шелестит дождь, свистят вовсю сквозняки. Пойду ка я отсюда!
***
Первое ощущение — дождь и ветер никуда не делись. Лежу с закрытыми глазами, обманутые органы чувств медленно возвращают в реальность. К восхитительному запаху мяса, жаренного с луком. К онемелости в шее и в прочих частях тела, шуму машин за окном, виду потолка моей комнаты. Все буднично, зато нигде не каплет. Рука находит мобильник: куча непринятых звонков и пара сообщений. Однако! Даже эмгебешный Герасим Николаевич пытался меня услышать — не считая моих начальников, коллег и одной веселой девушки из метро. Я им что-то обещал? Да, точно. В этой реальности не нужно выживать, зато надо крепко помнить свои социальные обязательства. Сейчас я всем перезвоню, разумеется. Поваляюсь минут пять и сразу перезвоню… как только придумаю нужные слова… как только…
…Бывают сны, в которых видишь себя спящим. У меня такие тоже случались — еще до «цветка» в голове — но теперь уж не обманусь. Снова вижу, слышу и чувствую, значит это реальность. Проснулся, значит. Неведомое количество часов выпало из жизни, зато глаза теперь даже силой не закроешь. Во рту, будто кошки нагадили, причем сотворили это дело в безводной пустыне Сахара. Ковыляю на кухню, и холодильник выдает бутылочку ледяного «ситро». Уф-ф, вот это и есть вкус жизни! Икаю неромантично, присаживаюсь на табурет посреди крошечного пространства. Мультикомбайн мигает единственным огоньком на панели — дрыхнет, типа. Если бы еще умел (умела) дрыхнуть!
— Ну, и что теперь? — голос мой благодушен, как у всякого, утолившего базовые желания. — Чего мигаем прискорбно?
— Хозяин отказался попробовать нашу кухню. Мы приняли волю хозяина и приготовили обед ко времени первого пробуждения, но теперь всё безнадежно остыло.
— Вот так, стало быть? Ты теперь, во множественном числе, как королевская особа?
— Мы всего лишь технический агрегат, потому не имеем половой принадлежности, а называть себя в среднем роде считаем унизительным.
— Эй, ты меня троллишь, что ли? — словечко из юности выскакивает на язык, чтоб скрыть растерянность. «Чип саморазвития», говорите?! Подстраивается к владельцу?! Я бы это назвал внедрением в наше наивное человечество! Маскировка, мимикрия, прочие умные слова. Электронный разум изучает своих хозяев, чтобы максимально к ним приблизиться, а там и подменить собой… блин, какая ерунда в голову лезет! Срочно выпить еще бутылку «ситро», перекусить, а после взяться за дело. Разгрести кучу неясностей, скопившуюся в реале за эти часы.
— Эй, Ваше Величество без половой принадлежности, хватит обижаться! Грей мясо и корми, пока с голоду не умер!
***
Кафе, приглушенная музыка, устойчивый кофейный аромат. Ни алкоголя, ни куража. В былое время я такие места не жаловал: криминальная публика любит другой досуг, да и бывшая супруга без пары коктейлей начинала зевать. Ощущаю себя на экскурсии, реально.
— А вы изменились, Олег, — девушка напротив смотрит долгим, изучающим взглядом. — Стали выглядеть как-то строже и брутальнее.