Охота на Паука
Шрифт:
— Не каркай! Глядишь, сегодня ошибется, и тут мы его с господами из Антанты… они уже начали, похоже!
Теперь и я слышу: отдаленный треск, будто несколько барабанов лупят разом и очень часто. Штаб-ротмистру теперь не до бесед, пригнулся к штурвалу, но скорости от этого не прибавляется. Движок тарахтит, ветер свистит, ныряем в «воздушные ямы», ругаемся в голос. Опаздываем, естественно. Застаем лишь три столба дыма на фоне зеленых полей — и три далеких крылатых силуэта, улетающих к горизонту.
— Ушел, гад такой, снова ушел! Разменял одного на двоих!
Делаем
— Куда теперь?!
— На кудыкину гору! Домой, конечно, не догонять же их! В современных локациях по радару нашли бы, а тут сам понимаешь, какие технологии!
Дальше летим под словесный поток — бравый штаб-ротмистр костерит себя и неведомого Саньку, соболезнует «Антанте», вспоминает Барона, то матом, то похвалой. Я молчу. Слишком много сейчас простора, солнца и воздуха, а вот тумана нет. И чудовищ, таящихся в сумраке. Еще не хватает отважной компании с оружием и очень недостает Лёхи Ветрова… стоп, не сейчас!
— Слушай, а кто такой этот… в честь которого ты звание себе присвоил?!
— Александр Казаков, что-ли?! — летчик косится с таким негодованием, что чувствую себя тупым незнайкой. — Во-первых, не «звание», а «чин», а во-вторых, стыдно должно быть! Тридцать с лишним сбитых аппаратов противника, второй в мире «таран» после Нестерова! Тот при «таране» погиб, а Казаков после своего выжил и потом еще долго воевал! Крутой был орел, настоящий богатырь!
Бедарев, похоже, сел на любимую тему: дальше всё только о тактике воздушных боев подзабытой уже войны. Клеймит штабы и департаменты, завидует немецким пулеметам и двигателям, мешает в речи современный жаргон со старинными словечками. Мне всё сильнее хочется зевать. Ценю патриотизм и увлеченных людей, но сейчас перебор, по-моему! Земля внизу разворачивается зеленью, никаких тебе траншей-окопов и прочих признаков линии фронта. Нет его в этой локации. Что имеется, так это наш лагерь с аэродромом: костры дымят, человечки и кони движутся, крохотный аэроплан готовится к взлету.
— Во, Святик на разгон пошел! Умный, с Бароном битвы не устраивает как я!
— А что так?!
— Зачем ему?! Проще новичков сбивать и прокачиваться, чем каждый раз новый самолет покупать! Был бы я поумнее, давно бы сам летал на крутом аппарате, или вообще в другой локации! Скучно мне, понимаешь?! Хочу сразу матерого зверя взять, чтоб все охренели! Ты погоди, я и Святика в другой раз на рейд подпишу, и еще кое-кого… знаю, чем их завлечь!
— Удачи тебе, штаб-ротмистр! Как приземлимся, покажешь, где тут спят, и лично я вас покину на сутки, минимум! Война — войной, а отдых — по распорядку!
***
В Москве, похоже, осень — или просто, хмарью всё затянуло. Улица хватает меня как голодный осьминог, вцепляется щупальцами сразу повсюду: красками толпы и бесчисленных машин, серостью облаков, холодным ветром,
Ладно, успокойся, Гордеев, «токай» с тобою не навсегда! Командировка это! Слегка опасная, но интересная, все твои коллеги о таком лишь мечтают! Покончишь с тварью, выберешься за город и вспомнишь там вкус настоящего, свежего воздуха. Если сильно повезет, то сопроводит тебя туда веселая, симпатичная, очень терпеливая девчонка… вот и она, кстати. Снова в «кудряшке», но без очков, светлая ветровка приталена, брючки переливаются моднейшей «змеиной кожей». В сочетании с понтовым номером мобильника — повод задуматься. Сопоставить в который раз ее запросы с размером своей зарплаты.
— Здравствуйте, Олег! Хорошо, что я не суеверная.
— Это почему?
— А мы с вами как чего загадаем, так обязательно или вам на работу бежать, или у меня простуды с мигренями! Суеверный человек посчитал бы всё наше знакомство дурной приметой!
— Особенно, если вспомнить, как оно состоялось, — потираю челюсть красноречиво, хочу сострить, но милая девушка опережает:
— Секундочку! Не надо пугаться, но я вас похищаю.
— Это как?
— Разрушим шаблоны, Олег! Вы ведь наверняка хотели снова вести меня в кафе, угощать пироженками, потом слегка неуклюже приглашать к себе домой, да? Ну, не смущайтесь, вам это не идет. Вы ведь воин!
— Я скучный бюрократ.
— Вот скромничать тоже не надо. Для меня все мужчины делятся на три группы: воины, ловеласы и «тюфяки», с возможностью промежуточных категорий… я вас еще не утомила?
— Самую малость.
— Тогда пойдемте, на ходу доскажу!
Реализовать идею не удается — слишком много шума на улице и в метро, куда ныряем вскоре. Кричать Ольга не хочет, потому молча глядит на меня снизу вверх, глаза сияют энтузиазмом. Спасает, типа, закисшего холостяка от бытовой рутины. Мне бы радоваться, но думаю о своем: о «токае», ставшем в последние дни реальнее самого реала, и что таких как я оттуда вовсе не надо выпускать. Странных людей, застрявших между мирами. Там мы считаемся «нубами», а здесь уже путаемся в простейших делах и отвыкаем нормально общаться. Скоро штаны себе разучимся покупать и надевать — они ведь тут сами собой на теле не проявляются!
— …цивилизации…
— Что?
— Вы меня совсем не слушаете? — во взгляде Ольги негодование. — Вот и пытайся после этого блеснуть умом перед мужчиной! Ладно, не кайтесь, я просто говорила, что прогресс цивилизации движется зигзагами, вверх и вниз, а особенно это заметно по этажности зданий. Тысячу лет назад считалось круто жить во дворце, или в замке, а хижины принадлежали бедноте. В двадцатом веке признаком благополучия стал собственный дом, при этом высотки остались простому народу. Сейчас…