Охота на Пушкина
Шрифт:
– Иван Севастьяныч, это Толик вас беспокоит, помните, с радиостанции! – трубка в ответ что-то загундосила. – Понимаю, понимаю. Ха! Ха-ха! Да уж это как водится. Иван Севастьяныч, а ведь я к вам по делу... Да-да! Просьба есть... по вашей специальности...
И Пистон намеками и недомолвками объяснил некоему Ивану Севастьянычу, в чем дело и что от того требуется. Сказал, что вывезти «человечка, которому неожиданно поплохело», нужно вывезти прямо сейчас и поинтересовался, сколько это будет стоить.
– Тут все чисто, – добавил он. – Несчастный случай. Просто людям хлопоты не ко времени... Нет, нет, транспорт ваш... Что?! Понятно. Я сейчас перезвоню.
Пистон дал отбой и спрятал трубку в карман.
– Ну? – нетерпеливо спросил Пушкин.
– Десятка! – мрачно сказал Пистон.
Пушкин нахмурился.
– Что?... – не понял Лопатин.
– Что-что! Десять тысяч долларов!
– Он что, опух! – досадливо сказал Пушкин. – За такие деньги половину города можно сначала замочить, а потом похоронить!
Пистон пожал плечами. Что он может поделать? Как ему сказали, так он и передает.
– Севастьяныч говорит, сейчас по городу такие цены, – заметил он.
– По городу! Видали, рынок услуг развели... – Пушкин задумался. – Десять тысяч! С ума народ посходил!
Пистон пожал плечами.
– А вывезет он сам? – спросил Пушкин.
– Да.
– А нам только денег дать и все?
– И все.
Пушкин кивнул. Это по-деловому.
– А потом этот твой человек начнет с нас деньги тянуть... – предположил он.
Пистон едва заметно побледнел.
– Так это... Он может вас никогда и не увидеть.
Пушкин вскинул на него глаза:
– Как это?
– Я его тут встречу... Передам... А вы можете уезжать... Или, скажем, спрятаться где-нибудь и наблюдать издалека...
Сашка глянул на него, прищурившись, и хмыкнул. Пистон никак на это не отреагировал.
– А твой процент уже заложен?
Пистон порозовел.
– Нет! – с вызовом сказал он.
Сашка опять о чем-то задумался:
– А когда платить?
– Предоплата, конечно! Сто процентов. Деньги вперед.
– А где мы сейчас возьмем такие деньги?
– У меня есть, – смутившись, сказал Лопатин. – Совершенно случайно... Мы с Мариной Константиновной вчера ездили в мебельный магазин... И ничего не купили. Я не успел выложить... Не все, конечно... Но тысяч восемь... с небольшим...
– Приедем в офис, я тебе отдам, – сказал Сашка. И опять посмотрел на Пистона. – А ты сам-то не проболтаешься? – усмехнувшись, спросил он. – Или там, шантажировать не начнешь?
Пистон пожал плечами:
– А зачем? Что я – дурак? Мне жить надоело?
Сашка кивнул. Правильно мыслит товарищ. Сечет поляну.
– Да и потом... – сказал Пистон. – Мы с Лопатой как-никак друзья! Одноклассники!
Пистон еще раз позвонил своему кладбищенскому знакомому и обо всем с ним договорился. Иван Севастьяныч не стал откладывать дело в долгий ящик и обещал сразу же выехать на место.
Охотники присели на поваленное дерево. Пушкин достал из внутреннего кармана фляжку и все трое как следует приложились к коньяку. После чего Пистон и Пушкин закурили.
– Кто бы мог подумать что он... с ружьем... – задумчиво произнес Сашка. – По виду – лох лохом!
Ему никто не ответил.
– А я тебя предупреждал, – заметил Лопатин. – Не связывайся ты с этим луком. В наше время нужно вести дела честно...
Пушкин отмахнулся. Если все делать честно, то откуда деньги в кошельке заведутся?
– И как только он меня выследил? Чудеса!
Пистон время от времени посматривал на часы и минут через двадцать поднялся.
– Ладно! Пора! Я пошел встречать могильщика.
Пушкин хмуро оглядел его с ног до головы и кивнул.
Пистон развернулся и, хлопая подвернутыми ботфортами болотных сапог, зашагал в сторону шоссе.
– Ну что, – поднялся вслед за ним Пушкин. – А мы в укрытие. Прятаться...
Напоследок Пушкин не удержался, подошел к трупу и откинул с его лица ветки, чтобы еще раз на него взглянуть.
Кровь перестала течь и свернулась на лице одним большим еще не застывшим струпом. Под головой человека из Медвежьего угла растеклась большая темная лужа.
Пушкина передернуло, и он опять прикрыл покойника ветками.
Они с Лопатиным двинулись огибать озеро, чтобы занять наблюдательную позицию на другом берегу.
Пистон отсутствовал минут тридцать. Сашка с Лопатиным, которые спрятались в кустах на противоположном берегу, успели как следует озябнуть. Лопатин несколько раз принимался энергично ходить взад и вперед, топая ногами, а Сашка дважды прикладывался к охотничьей фляжке с коньяком.
Над лесом по-прежнему царила тишина. Начал накрапывать осенний дождичек.
Потом откуда-то из-за косогора донеслось завывание мотора, работающего на низкой передаче, и вскоре на поляну, перекашиваясь на бок и соскальзывая со склона по мокрой листве, выехала забрызганная грязью незнакомая «Нива».
«Нива» остановилась посреди поляны, из нее выбрался Пистон, а с другой стороны – хмурый коренастый мужичок в стеганом ватнике, замурзанной армейской ушанке и кирзовых сапогах. Лопатин с Сашкой поняли, что это и есть Севастьяныч.
Из их укрытия было видно, как Пистон подошел к кусту орешника, под которым был спрятан труп, откинул скрывающую его ветку, и отступил в сторону, демонстрируя Севастьянычу клиента.