Охота на Пушкина
Шрифт:
«Нива» между тем въехала в город и покатила в сторону центра.
– О! «Колибри»! – воскликнул Боря. – Тормози, командир! Приехали!
Платов остановился возле светящегося огнями подъезда большого ресторана. Бородатый двухметровый швейцар в шинели с пелериной стоял у дверей. Боря попрощался и вышел. Швейцар поздоровался с Борей за руку.
Боря вышел, а Платов с Пистоном поехали дальше.
Пистон со значением посмотрел на Платова, достал из внутреннего кармана заветную пачку, перетянутую резиночкой, отсчитал из пачки десять бумажек и небрежно бросил их на торпедо автомобиля.
– Держи! – шикарно сказал он Платову. – Твоя доля.
Платов принял деньги и спрятал поглубже в карман.
Потом ревниво покосился на оставшиеся в пачке купюры. После расчетов с ним и с Борей пачка почти не похудела.
– Не фальшак? – ворчливо поинтересовался он, имея в виду свою долю.
Пистон посмотрел на него свысока и только хмыкнул. Платов понял, что солидные люди в такие игры не играют.
А Пистон развалился на своем месте рядом с ним. Кислый вид Платова не мог испортить ему хорошего настроения.
– Эх! Прав Боря! Мало мы с них содрали! – сказал он. И принялся самодовольно разглагольствовать: – И вообще! Они нам оба благодарны должны быть. Что у этого Пушкина за жизнь? Скука! Утром шофер отвез в офис. Вечером привез из офиса. Ну, к морю съездил с семейством. Ну, в ресторан сходил. А тут столько впечатлений! Чуть не замочили! В засаде сидел! Труп в двух шагах видел. Впечатлений на всю жизнь! Он о сегодняшнем дне детям будет рассказывать. И внукам. Гадом буду, за такое развлечение он никаких денег жалеть не должен!
Пистон рассмеялся неприятным смехом.
– Да я вообще подумываю, – добавил он, – не устроить ли такое платное шоу для богатых – «Несостоявшееся покушение»! Настоящий киллер стреляет в вас, скажем, из окна напротив. Для детей особый тариф. Женам скидка! Вот увидишь, отбоя не будет!
Он опять рассмеялся. А Платов почувствовал, что его почему-то раздражает болтовня Пистона. Как будто в том, что Пистон гордится своим умением обманывать окружающих, было что-то обидное для самого Платова.
Платов вспомнил, с чего началось это утро, вспомнил про Тайсона и покраснел.
– Мало мы с них содрали! – повторил Пистон. – Ну да ладно! И это ничего! А вообще я собой доволен. Ай да Пистон, ай да сукин сын!
– А, по-моему, тут большого ума не надо, – упрямо заметил Платов.
– Для чего?
– Для того, чтобы парить ближнего.
– Ты думаешь? – Пистон насмешливо на него посмотрел. – Нет, братан, не скажи! Это кому-то дано, а кому-то нет. Кому-то суждено быть хищным волком, а кому-то – глупой овцой. И большая часть людей во все времена так и остается овцами. Или, научно выражаясь, лохами. И при древних греках, и при Калиостро, и сейчас!
На этот раз Платов промолчал.
А Пистон самодовольно похлопал рукой по нагрудному карману, в котором покоилась его часть заработанных денег:
– Так что все нормально. Пока на свете существуют лохи, умный человек не останется голодным!
Платов хмуро покосился на Пистона и опять перевел глаза на дорогу.
– А я кто, по-твоему? – через некоторое время спросил он. – Лох или не лох?
– Ты-то? – Пистон окинул его веселым оценивающим взглядом. – Ты, конечно же, лох. Без всякого сомнения. Но стремительно меняешься в лучшую сторону. Прямо на глазах.
– Слушай, – спросил Платов. – А может, тебе все-таки в бубен съездить? Для завершения знакомства.
Пистон рассмеялся.
– Ладно, ладно! Я пошутил, – примирительно сказал он. – Смотри на мир веселее.
– А я не шутил. И вообще, что ты здесь расселся, как в такси? Тебе куда?
– Мне – на Гражданку.
– А мне в другую сторону, – отрезал Платов и вырулил к обочине.
– Что? – поинтересовался Пистон, когда машина остановилась.
– Выходи.
Пистон огляделся вокруг. Они стояли у какого-то забора. За забором виднелась линия высоковольтной передачи. Еще дальше темнел парк.
– Что же, ты меня так и высадишь в ровном поле? – с любопытством произнес Пистон. – Хотя бы до метро подбрось!
– Двадцать баксов! – заявил Платов.
Пистон опять рассмеялся.
– Ну ты и скотина! Так заряжать! Ладно. Вези!
Платов тронул машину с места, и они поехали дальше.
– Вот они, люди... Я сделал доброе дело, дал ему заработать, а он с меня деньги за проезд дерет. Думал ли ты сегодня утром, что попадешь в такое приключение?
Платов промолчал.
– Не думал! – вместо него ответил Пистон. – А думал ли ты, что просто так нарубишь целую тонну зелени? Нет! То-то! Цени мою доброту!
Он повертелся на своем месте, глядя по сторонам.
– И вообще! Ты мне чем-то нравишься. Есть в тебе что-то располагающее. Наивность, что ли? Или простота... Слушай, а может, нам тоже в кабак с девочками? Отметим успех дела?
Платов ничего не ответил.
– Согласен, – сказал Пистон. – К девочкам нам не надо. Мы с тобой выше продажной любви.
Пистон некоторое время молчал, раздумывая о чем-то с довольным видом.
– А на что, кстати, ты собираешься потратить свои деньги? – спросил он.
– Не волнуйся. Придумаю, – буркнул Платов.
– Нет, скажи, на что?
Платов промолчал.
– Хочешь, угадаю? – повернулся к нему Пистон. Он окинул Платова с ног до головы. – Та-ак. Ты купишь новую кожаную куртку – раз, колеса зимние для машины – два, и девушке что-нибудь из бижутерии. Так?
Платов мрачно на него покосился и ничего ответил.
Пистон рассмеялся. Он закурил, держа сигарету не обычным образом, а особенно шикарно: зажав между мизинцем и безымянным пальцем.
– Ладно, не сердись. Это любя!