Охота на скребера
Шрифт:
— Муха! Воды!
Я не переставал таскать с собой свои инструменты. И вот они пригодились во второй раз, после происшествия с Алиской. Смахнув одним движением со стола всё, что на нём находилось, уложил туда почти безжизненное тельце и приступил к осмотру и локализации кровотечений. Муха ассистировал, как мог, с точностью исполняя всё сказанное. Его худые длинные пальцы крепко сжимали одни разрывы, пока я сращивал другие. Подорвавшиеся свежаки испуганно жались к стенам, сидя на своих матрасах, таращась на наши действия. И только одна девушка предложила свою помощь. Она бегала за бинтами, меняла воду,
Не знаю, сколько прошло времени, но закончив перевязку, я ощутил сильную слабость. Присев на лавку, приложился к фляге с живчиком, Муха сделал то же самое.
— Ты как? — Спросил он меня, оторвавшись от горлышка.
— Плыву. — массировал я свои виски.
Во время всего процесса я на полную использовал оба знахарских дара, в дополнение к инструментам, и теперь ловил хороший откат. Муха молча поставил на лавку флягу и залез в свой внутренний карман, извлекая оттуда шприц со спеком.
— Давай, — сказал он, обнажая иглу. — Дай вон тот шнур, — сказал он девушке, которая собирала с пола окровавленные тампоны.
Перетянув руку, Муха вонзил иглу мне в вену. Я отпустил «жгут», и тут же почувствовал тепло, ползущее по руке, переходящее к шее. Тут же наступила лёгкость и ясность мышления. Усталости будто и не было.
— Тебя уколоть? — спросил я товарища, который простоял у стола не меньше моего.
— Не, сам восстановлюсь, — махнул он рукой. — Ща чайку выпью и нормально будет.
— Пол пока не трогай, иди отдохни. — позвал я девушку, которая уже навострилась смывать натёкшую кровь вокруг стола.
Девушка устало присела рядом, опустив измазанные руки на колени. Она не сводила глаз с маленького тельца, лежащего под капельницей на том же столе.
— Он выживет? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Не знаю. — я ответил ей чистую правду.
Я на самом деле не знал. С такими травмами и при такой потере крови сложно выжить. Но малыш упорно дышал, цепляясь за жизнь.
— Мне надо умыться, — сказала она, глядя на свои руки. — Да и вам тоже. — посмотрела на меня и Муху, который был весь измазан кровью. На его белой коже это смотрелось очень выразительно и ярко. Все свежаки шарахались, увидев его впервые, и после сторонились и шугались любого его движения. Были даже те, кто падал в обморок, или впадал в истерику. Эта девушка тоже боялась Муху, но за время операции она перестала обращать внимание на его внешность.
— Мне бы тоже переодеться. — попросила она, оттягивая от тела холодную мокрую кофту. — Тут есть какие-нибудь вещи?
— Женских точно нет, — я натягивал на себя чистую тельняшку Кепа. — Но я знаю, где есть. Если не боишься, пойдём, переоденешься, — показал пальцем вверх, поясняя этим жестом, что нам надо подняться в квартиры.
Она посмотрела на потолок, будто увидела там непонятно что.
— Страшно… выдохнула, громко сглотнув. — А вы пойдёте со мной, — она посмотрела мне в глаза и я понял, что я попал…
На лестнице было темно, хоть глаз выкали. Мы поднимались по ступенькам, светя фонариком. Девушка жалась ко мне всем телом. Я знал, что в подъезде и во всех квартирах пусто, и нам ничего не угрожает. Зачистку проводили сразу же после обращения. Но она, всё равно, боялась, хоть я ей и сообщил об этом. Я чувствовал дрожь её тела и исходящее от него тепло. С каждым шагом я всё больше и больше чувствовал её. Запах её волос пьянил и будоражил. Подниматься стало неудобно. Я сунул руку в карман, стараясь незаметно хоть как-то поправить «положение».
— Вроде как, тут должны быть женские вещи, — прислонил я подрагивающее тело к стене, — подожди, ключи достану.
У нас давно уже была связка с ключами от всех квартир этого подъезда, и я примерно знал, где кто проживал. В этой квартире жила молодая девушка, лет двадцати пяти, примерно такого же телосложения, что и эта, которая обратно прижалась ко мне всем телом, но теперь уже совсем не сбоку. Мне стало неловко, потому как я понял, что я упираюсь в неё… и это совсем не фонарик. Её дыхание изменило тональность, стало каким-то вибрирующим и глубоким. От волнения я не мог выловить из кармана ключи. Наконец-то, мне это удалось, и слегка дрожащими руками у неё за спиной, при этом полностью обхватив, попытался отыскать нужный ключ. Мысли путались и я даже не мог вспомнить, как он выглядит. Решил пробовать наобум, пытаясь попасть в замочную скважину первым попавшимся ключом. От всех этих манипуляций и объятий моё сердце стало колотиться, подпихивая кадык.
— Что, не открывается? — прошептала она.
От её шёпота у меня пробежали горячие мурашки по всему телу и устроили тусу в районе живота, и чуть ниже. Я менял ключи один за другим, ища подходящий. Девушка, находящаяся в моих «вынужденных» объятиях, потянулась губами к моей шее.
— О, БОЖЕ!!! что она творит! Я же не железный, в конце-то концов! — промелькнуло у меня в голове, и в этот момент ключ вошёл в замочную скважину. Я замер. Она втянула носом воздух у самой кожи. Я ощутил лёгкое щекотание. Уркнув, девушка впилась зубами прямо мне в шею!
Её страстный поцелуй с покусыванием взорвал последнюю грань моего сознания, за которую я с таким трудом цеплялся. Она урчала, как кошка, целуя меня и кусая, впиваясь в спину пальцами с острыми коготками. Я на остатках сознания повернул ключ и толкнул ногой двери, покрывая ответными поцелуями её, затащил внутрь. Поцелуи её горячих губ меня пьянили. Моё тяжёлое дыхание заводило её ещё больше. Её руки скользили по всему моему телу, то нежно лаская, то больно впиваясь в кожу. Я скользнул рукой от талии к груди. Стучащее под моей ладонью сердце, толчки в ритме диско выдавили из груди горячий шёпот:
— Ты такая сладкая… Девочка моя… Такая горячая…
И уже нет между нами ни клочка ткани. Мои руки гладят невероятно нежную кожу… Через пару минут на ней не осталось вообще ничего. Даже узкие джинсы я умудрился стянуть каким-то чудом. Свои же вещи я снял ещё быстрее. Подхватив её на руки, ломанулся в спальню. В квартире было темно, но нам в тот момент, было абсолютно безразлично, есть свет или нет его. Одинокий фонарь остался валяться, брошенный в коридоре на полу.
Уложив её на кровать прямо поверх покрывала, я целовал губы, гладил и мял её грудь. Руки спускались всё ниже и ниже, губы осыпали её горячее тело поцелуями. Она слегка раздвинула ноги, позволяя моим пальцам ласкать её, изгибалась и постанывала.