Охота на Сталина, охота на Гитлера (с фото)
Шрифт:
Сталину сепаратный мир с Гитлером был совершенно не нужен. Сильная Германия всегда оставалась бы большой помехой для советской гегемонии в Восточной Европе и барьером для продвижения в Западную Европу. Иосифу Виссарионовичу нужны были только слухи о возможности советско-германского сепаратного мира, чтобы сделать Рузвельта и Черчилля сговорчивее. Материалы, получаемые от "Красной капеллы", как раз и создавали такие слухи.
В последние дни войны из Берлина поступила команда уничтожить документы, связанные с "Красной капеллой". Начальник зондеркоманды Хайнц Паннвиц, эвакуировавшийся вместе с подчиненными в Германию, часть документов все-таки сохранил. Он здраво рассудил, что надо сдаваться в плен Красной Армии, а не западным
"Разоблачения Паннвица… имели лишь ограниченный интерес в глазах руководства разведки. Широкая известность Паннвица на Западе исключала возможность использования его для наших активных операций. Поскольку он мог сообщить о тех осведомителях гестапо, которых мы вместе с британской разведкой все еще продолжали разыскивать, было решено не ликвидировать его, а держать и дальше в тюрьме. Треппер, Радо и Гуревич (брюссельский радист "Красной капеллы", остававшийся с Паннвицем до конца войны и потом приписывавший себе честь "перевербовки" гестаповца; думаю, что на самом деле Паннвиц сам предложил свои услуги Советам, использовав Анатолия Гуревича в качестве посредника.
– Б. С.) разделили его судьбу: они остались в живых только потому, что их показания могли понадобиться в дальнейшем. После десяти лет пребывания в тюрьме Паннвица репатриировали в Германию".
Документы, доставленныев Москву Паннвицем, до сих пор хранятся неопубликованными в архиве ФСБ. Только их обнародование может пролить свет на суть тех предложений, что делали в 1943-м и позднее Мюллер с Борманом, а также на то, какова была реакция на это советской стороны,
В заключение я хочу остановиться на единственном покушении на Гитлера, которое едва не привело к успеху. Речь идет о бомбе, которую полковник граф Клаус фон Штауффенберг взорвал в ставке Гитлера "Волчье логово" в Восточной Пруссии 20 июля 1944 года. В отличие от призрачных покушений японской и германской разведок на Сталина и советской - на Гитлера, это было вполне реальное покушение, и его участниками двигали легко объяснимые мотивы. Видя, что Гитлер ведет Германию в пропасть тотального поражения и безоговорочной капитуляции, Штауффенберг и другие участники заговора рассчитывали убить фюрера, захватить власть в стране и добиться заключения мира со странами антигитлеровской коалиции на условиях сохранения Германии как независимого государства в границах 1937 года. Если бы покушение удалось - какие-то шансы на исполнение такого плана у заговорщиков были. Хотя это еще вопрос, что возглавляемые Гиммлером войска СС после смерти Гитлера сдались бы без боя и основная часть вермахта поддержала бы Бека, Герделлера, Вицлебена, Гепнера и Штауффенберга.
Интересное свидетельство о том, как развивались события в гитлеровской Ставке в день покушения, оставил Ганс Раттенхубер:
" В четверг, 20 июля 1944 года, на 14 часов дня было назначено заседание военного совета, где между прочим должен был обсуждаться вопрос о вооружении дивизий " народных гренадеров" (ополченцев).
В связи с этим Гитлер пригласил принять участие в заседании непосредственно занимавшегося формированием упомянутых дивизий полковника графа фон Штауффенберга (начальник штаба армии резерва.
– Б. С.). Геринг и Гиммлер должны были также присутствовать на совещании.
Штауффенберг вместе с обер-лейтенантом Хефтером и начальником связи германской армии генералом Фельгибелем вылетели из Берлина в ставку и доложили о своем прибытии фельдмаршалу Кейтелю.
По неизвестной мне причине в последний момент
Незадолго до того как Кейтель со Штауффенбергом пришли на совещание, последний незаметно, посредством плоскогубцев, вытащил предохранитель из адской машины, действие которой было рассчитано максимально на 30 минут, а затем заказал телефонный разговор с верховным крмандованием сухопутных сил.
Кейтель и Штауффенберг пошли на совещание, а Фельгибель и Хефтер остались у помещения офицера Зандера, руководившего узлом связи в ставке. Здесь же остановилась также автомашина, на которой Штауффенберг и Фельгибель приехали с аэродрома.
По пути к бараку, где проводилось совещание, адъютант Кейтеля - майор Ион хотел было помочь Штауффенбергу нести портфель (так как у Штауффенберга были раньше тяжело ранены обе руки), но Штауффенберг это резко отклонил.
Они вошли в барак, где уже были офицеры и куда вскоре вошел сам Гитлер.
На столе были разложены карты: слева - Восточного фронта, справа - карта Южного фронта, а на середине стола - карты Центрального и Северного фронтов.
Штауффенберг после приветствия Гитлера поставил портфель на пол, прислонив его к правой ножке стола, немного поговорил с генералом Буле (начальником управления оснащения сухопутных сил) и вышел из помещения к узлу связи под предлогом необходимости разговора по телефону, где его ожидали Фельгибель и Хефтер.
За это время обсуждение вопроса о положении на Южном фронте закончилось, и Гитлер подошел к середине стола, где находилась карта Центрального фронта.
В это же время генерал Буле вызвал Штауффенберга, так как хотел ему передать какие-то распоряжения.
Когда Гитлер наклонился над столом, а Буле также подошел к этому столу, - последовал взрыв. Правая ножка стола была совершенно уничтожена. Находившаяся над ней часть стола с картой Южного фронта была выбита, а висевшая над столом люстра упала на голову генерал-полковнику Йодлю.
Штурмбанфюрер СС Гюнше и майор Ион, стоявшие у окон, были выброшены силой взрыва наружу вместе с оконными рамами. Стенографу Бергеру оторвало обе ноги. Тяжелые ожоги и ранения получили генералы Шмундт и Кортен, а также подполковник Брандт, капитан Ассман, подполковник Боркман и генерал Боденшац. Бергер, Шмундт, Кортен, Брандт впоследствии умерли от полученных ран. Лишь один фельдмаршал Кейтель случайно остался невредимым.
Гитлер получил незначительные повреждения правой руки и стал плохо слышать на одно ухо. Взрывной волной брюки Гитлера были разодраны в клочья. Получив нервный шок, он не смог сам идти, и два охранника с трудом помогли ему в таком виде добраться до своего бункера.
Немедленно после взрыва Штауффенберг, Фельгибель и Хефтер выехали на автомашине на аэродром, не узнав подробности о результатах произведенного покушения.
Начальник 1 -го отдела охраны штурмбанфюрер СС Хегель был на пути к бараку, когда раздался взрыв. Он увидел столб дыма и пыли и немедленно приказал закрыть входы и выходы из ставки.
Штауффенберг, Фельгибель и Хефтер доехали до караульного поста, где были задержаны, но после телефонного разговора с адъютантом коменданта ставки были пропущены. Так они добрались до аэродрома и немедленно вылетели в Берлин.
Хегель направился в помещение, где было совершено покушение, и после осмотра установил, что взрыв последовал не из-под половиц, а что взорвался предмет, стоявший на полу.
Хегель спросил вахмистра Адама, кто выходил из помещения во время заседания. Адам ответил, что выходил Штауффенберг и что он его ищет, так как им заказан телефонный разговор с Берлином. Свои подозрения в отношении Штауффенберга Хегель доложил Кейтелю и приехавшему в это время Гиммлеру. Тотчас же было установлено, что Штауффенберг, Хефтер и Фельгибель с подозрительной поспешностью вылетели в Берлин.