Охота на термитов
Шрифт:
– Не всех, – повторил я. – В том-то и дело, что не всех. Всех не успеет. А вот мы его убивать не будем вообще.
– Как не будем?! – ахнула Леночка.
– Не будем. Мы прекратим огонь, как только увидим ту зеленую дрянь, его кровь. В общем, как только его подобьем, те, кто останется в живых, прекратят стрелять.
– Зачем?
– Затем, что второй его подберет и потащит на себе. К кораблю. Ему, второму, будет уже не до нас – лишь бы унести ноги. И тогда те из нас, кто выживет, просто пойдут за ними. И попробуют захватить корабль. Ворвутся в шлюз у них на плечах.
– А если второй вызовет
– Если не потащит – будем недобитка кончать. А если получится, то и второго. И тогда уйдем по реке – терять нам все равно станет нечего. А с кораблем – не знаю я, что с ним делать. Только возможно и почти наверняка – там, внутри, оружие.
Этой ночью мы с Варей почти не спали. Сначала лежали, обнявшись, ждали, пока все уснут. Потом, когда терпеть стало уже невмоготу, Варя сказала:
– Плевать. В конце концов, мы здесь не дети, пусть слушают.
Она мягко отстранила меня, встала на колени и быстро стащила через голову свитер, а вслед за ним и мешковатую, видавшую виды юбку. Я скинул гимнастерку и, стараясь не шуметь, возился с проклятым ремнем, который никак не хотел расстегиваться. Наконец Варя помогла мне, я выполз из чертовых армейских брюк и потянулся в карман за контрацептивом.
– Не надо, Леша, – прошептала вдруг Варя, – я хочу, чтобы сегодня мы обошлись без этого.
Я оторопел. Пользоваться противозачаточными средствами приказал Глеб. Это был один из первых отданных им приказов, и исполнялся он неукоснительно. Забеременеть в наших условиях означало смерть, аборты делать было некому, а рожать немыслимо.
Тогда с нами было шестнадцать девчат. Шестнадцать. И, конечно, у каждой был парень – любовь вспыхивает особенно ярко там, где с ней соседствует смерть. Что ж, ни одна из девочек не забеременела. Они ушли от нас, так и не став матерями.
– Варюша, – сказал я, – родная. Ты же знаешь, мы не должны этого делать. Мы…
В этот момент я осекся – до меня дошло. Приказ Глеба больше не имел силы. Он действовал на период военного времени. Для нас война закончилась – нам всем остался всего один бой. Тот самый, последний.
Мы любили друг друга, засыпали, обнявшись, потом просыпались и соединялись вновь. Утром, когда подошла моя очередь идти на пост, Варя сказала:
– Знаешь, Леша, в детстве я мечтала выйти замуж за военного. За боевого лейтенанта. Правда, странно иногда сбываются девичьи мечты?
– Да уж, – сказал я и поцеловал ее в темноте в губы. – Только какой из меня военный, Варюша. Я не боевой лейтенант, а заурядный и затюканный бывший школьный учитель.
Варя принялась уверять, что я самый что ни на есть героический лейтенант. Под ее нежный, едва слышный шепот я наскоро оделся, натянул на голову старую дырявую кепку, дурашливо отдал в темноте честь и двинулся на пост.
Инструктор оказался знающим и, что особенно приятно, пунктуальным и здравомыслящим. К концу полета я уже знал об охоте на термитов столько, что мог бы проводить инструктажи самостоятельно.
– Запомните: термиты трусливы, – говорил инструктор. – Они никогда не нападают первыми и при
– Спасибо, господин инструктор, – поблагодарил я. – Уж я позабочусь о путях отступления для термитов. Да и фактически я не думаю, что охота затянется. Я и моя подруга вовсе не кровожадны – мы убьем одно насекомое, максимум два и вернемся на корабль. Надеюсь, мы завершим охоту в первый же день.
– Вам очень повезет, если вы справитесь за день. Термиты уже не те, что в первые дни экспансии. Они пуганые и знают свою территорию, в отличие от нас. Да, у нас огромное преимущество – техника. Инфракрасные визоры определят район, где роятся насекомые. Найдут его по исходящему от них теплу. Но поразить термита не так просто. Они передвигаются с приличной скоростью. Конечно, не так быстро, как альмейдяне, но зато они гораздо более маневренны. Давайте теперь я продемонстрирую вам возможности боевого скафандра. Это действительно чудо альмейдянской техники и ее последнее достижение.
Курс лекций о возможностях скафандра занял трое суток. Возможности впечатляли. Особенно поразило меня встроенное оружие. Стрелять можно было одновременно всеми четырьмя держателями. Верхними – из аннигиляторов, нижними – из плазменных разрядников. При этом оружие имело значительный радиус поражения, и для удачного выстрела достаточно было навести его на цель весьма приблизительно. Кроме того, скафандр оказался легким и гибким, он почти не стеснял движений и не причинял видимых неудобств. Зильда была в восторге, дай ей волю, она и спать бы ложилась в скафандре.
– Хорошей охоты, – пожелал нам инструктор перед самым прилетом. – И учтите, скафандр остается функциональным, лишь пока носитель внутри него жив. Он запрограммирован на самоуничтожение, если носитель погибает.
– Зачем? – спросил я.
– Чтобы оружие не досталось врагу. Так что для собственного удобства постарайтесь остаться в живых.
Я придал фасаду выражение веселья, хотя не очень люблю мрачный юмор.
От места посадки до термитника мы с Зильдой добрались довольно быстро. Местное солнце еще не взошло, первые лучи лишь слегка подсветили горизонт. Было довольно темно и, по местным меркам, прохладно. Меня порадовало это обстоятельство – тепловые визоры наиболее чувствительны именно в темноте и на холоде. Я принялся сканировать местность и вскоре обнаружил признаки присутствия стада.
Я зафиксировал направление и расстояние. Пока что все складывалось крайне удачно.