Охота на термитов
Шрифт:
Раненая тварь издыхала. Она уже больше не шевелилась и лишь издавала слабый писк, похожий на повизгивание крысиного выводка.
Мы стояли вокруг умирающего монстра. Десять человек, все, кто остались. Я обнимал Варю за плечи, но это не помогало – нас обоих ощутимо трясло.
– Эта мразь удрала, –
– Этого надо добить, – сказала Вика. – Он так еще может долго промучиться.
– Пускай мучается! – заорал на нее Кудлач. – Пускай корчится, гнида. Пять наших, пятеро, где они, а? Ничего же не осталось, вообще ничего, как не было. Нечего даже хоронить. Четыре парня и девочка, а? В обмен на эту гадину, на эту вот проклятую сволочь.
– Всё, – сказал я. – Всё на этом. Мы проиграли войну. Кто же мог знать, ребята. Кто мог знать, что эти гады бросают своих.
Мне никто не ответил. Девять человек стояли вокруг меня, опустив головы, и молчали.
«Ты должен был знать, – ударил меня в висок внутренний голос. – Ты, лейтенант-самозванец, должен был знать. Знать, а не разменять пятерых своих на эту падаль. Они на тебе, все пятеро. Братья Очкарики, Витя Завьял, Дима и Леночка. И будут теперь на тебе всегда».
Вечером мы сколотили плоты. Оттолкнули их от берега и пустились в сплав по реке.
Суд чести Великой Альмейды меня оправдал. Мои действия сочли разумными и соответствующими основным принципам альмейдянской морали.
На следующий день после суда Ильгр прислал мне вызов. Надо же, я и не думал, что этот щеголь относился к покойной Зильде серьезно. Я испросил позволения
Десять оборотов Альмейды прошло со времени той злополучной охоты. Я делю ячейку с добропорядочной и рассудительной самкой из приличной кладки. Конечно, Альдрия не так элегантна и грациозна, как Зильда, но зато у нее масса других достоинств, среди которых здравомыслие не на последнем месте. Наша с ней кладка тоже оказалась удачной – мы дали жизнь троим полноценным особям.
Я частенько вспоминаю Зильду, особенно когда спариваюсь с Альдрией. Воспоминания помогают мне выполнять долг самца подобающим образом. Ведь с Альдрией, которую многие за глаза называют дурнушкой, это отнюдь не просто.
Мы вернулись в город через десять лет после того, как марсиане оставили нас в покое. Мы живем в огромном доме впятером: я, моя жена Варя и трое наших детей. Дом стоит на углу площади Труда и проспекта Мая. Напротив – его близнец, в котором живут Володька Кудлач, Вика и их дети. Всего же в городе около двух десятков семей. И столько же одиночек – из тех, кому повезло уцелеть.
Недавно Володька принес полбанки самогонного спирта, мы подвыпили, и он сказал, что, возможно, марсиане вовсе не воевали с нами.
– Сдурел? – спросил я. – Что же они тогда делали?
– Развлекались. Может быть, тренировались. Или охотились.
Что ж, Володька всегда был немного фантазером. Я поборол в себе возмущение и не стал возражать.