Охота на волков (Живым не брать)
Шрифт:
Хотя бойцы эти и сами были далеко не ангелы, но стерпеть такое...
— Что там? — адресуясь скорее к самому себе, спросил Мокрушин. — Какую мразь еще решили сотворить?
Толпа в центре площади вроде как распалась, рассыпалась на отдельные фрагменты. Но уже спустя короткое время на площади образовалось нечто похожее на окружность радиусом метров в двадцать пять или тридцать; и закрутилось оно, это чертово колесо, вокруг лобного места, где нохчи только что совершили человеческое жертвоприношение.
— Я не врубаюсь, Кондор, — вновь подал голос Мокрушин. — У них что, в массовом порядке крыша набекрень съехала?
— Хуже, Рейндж. Все гораздо хуже.
— Что это... Что такое?
Опять подал голос Авиатор:
— Самолеты будут через девять минут.
Бушмин облизал пересохшие губы.
— Это танец, Рейндж. Ритуальный чеченский танец «зикр».
Они несколько секунд молчали. Оба думали сейчас об одном и том же. О том, какая это чертовски запредельная штука — нынешняя война. И, увы, исход ее далеко не ясен. Никто не знает, есть ли та грань, которая отделяет победу от поражения. И есть ли такой населенный пункт, или городской квартал, или даже отдельное строение, от исхода сражения за которое может зависеть исход всей кампании? И какому именно эпизоду суждено стать в этой войне ключевым? Не этому ли действу, что разворачивается прямо у них на глазах, сатанинскому ритуалу, от которого пытаются подзарядиться черной, бесовской энергией люди, перешагнувшие черту человечности.
— Этих двух надо снять со столбов, Рейндж, — нарушил Андрей молчание.
— Сделаю. А по бункеру пусть работает Череп.
— Добро. Возьмешь Сабаса и тех двух бойцов, что караулят возле машин, они в гражданке...
— Командир, осталось восемь минут, — вклинился Авиатор. — «Ангелы» просят уточнить целеуказания.
— Одну секунду... Значит, так, Рейндж...
Он на мгновение запнулся, представив себе всю абсурдность того, что они намереваются в скором времени сделать. Только на площади и в ее окрестностях собралось более тысячи чеченов и наемников, а в его распоряжении всего лишь горстка людей да еще «полночные ангелы», которые уже на подлете...
— Первое звено отработает по периметру площади...
— Теряем время!
Бушмин коротко кивнул. Если объяснять все на пальцах да разжевывать кашку, то на это уйдет несколько драгоценных минут. Нет нужды разжевывать. Они с Рейнджем давно понимают друг друга с полуслова, к тому же Мокрушин и сам многоопытный командир группы.
— Сабас, головой отвечаешь за Рейнджа!
Напутственно хлопнув по плечу того и другого, Бушмин сосредоточил внимание на переговорах, которые Авиатор вел с двумя летчиками в закрытой радиосети ВВС.
— Можете передать «ангелам» список точечных целей в районе площади Минутка...
Два самолета российских ВВС стремительно, со скоростью около девятисот километров в час, приближались к границе мятежной республики.
Пилоты работали в командной сети управления ВВС под позывными «Джабраил» и «Мафусаил».
Они уже не раз выполняли подобные задания, а потому знали, что граница между Россией и Чечней, этим порабощенным бандитами клочком российской земли, в безоблачную погоду прослеживается предельно четко. Россыпь огней, кучно и порознь разбросанных на проносящейся под крыльями самолетов земле, вдруг сменяется беспробудной чернотой ночи, и нет ни единого огонька, не за что зацепиться человеческому глазу, а потому приходится во всем доверяться бортовым приборам и системам.
Это были новейшие российские штурмовики «Су-39», превосходящие по своим возможностям не только отечественные машины — те же «Су-25Т», которые чаще всего «работают» по Чечне, — но и запущенные в серию зарубежные аналоги.
Многофункциональный комплекс «Копье-25» обеспечивает уникальные режимы работы и дает точнейшие данные. В сочетании с другими приборами и спутниковой навигационной системой координаты целей определяются с точностью до одного метра. Боевой комплекс «шквал» обеспечивает практически стопроцентную вероятность успешной атаки с первого же захода.
«Из света в тень перелетая...»
Боевые машины, прозванные за свою способность результативно работать ночью, в любую погоду, «полуночными ангелами», несут под крыльями авиационные бомбы и управляемые ракеты повышенной точности.
Совершив необходимые маневры, пара «ангелов» неожиданно объявилась в ночном небе чеченской столицы.
Все, что происходило с ним с момента появления российских штурмовиков, Андрей Бушмин воспринимал как мучительную и бесконечную череду событий, подобных вспышке молнии, детали и подробности которых едва успевали откладываться в памяти.
Вначале время казалось ему какой-то странной застывшей субстанцией. Остановилось в природе все, кроме этого чертова колеса, раскрученного чеченцами в центре площади Минутка. Оно ширилось в размерах, становилось толще и больше в диаметре, потому что в магический «круг» вливались все новые и новые действующие лица, и двигались они, казалось, с утроенной энергией, рыся друг за дружкой в затылок и подбадривая себя и окружающих воинственными криками. Все больше и больше нохчей присоединялось к ритуальной пляске, и чудилось, что нет этому безумию ни начала, ни конца, как и сколько-нибудь внятного объяснения.
У Бушмина даже возникло ощущение, что его самого затягивает в эту черную воронку, и он, чтобы его не засосало окончательно, что есть сил уцепился за выпирающую из балки арматуру.
А потом все закрутилось с бешеной скоростью — время теперь понеслось вскачь.
Андрей и сам не мог взять в толк: видел ли он этот эпизод собственными глазами или же картинку подсунуло ему подсознание?
После первого ракетного залпа по району, примыкающему к площади Минутка, и частично по самой площади «колесо», замедляя свой ход, как бы по инерции сделало еще один неполный оборот. Такое впечатление, что скованные бесовской цепью нохчи сначала не поняли, что вокруг них происходит.
Внутренности каменных коробок пылали адским огнем, и повсюду на огромном пространстве курились дымом и чадом глубокие воронки.
«Колесо» стало быстро распадаться на сегменты, и вскоре нохчи, подобно полчищу крыс, устремились под землю, в колодцы и тоннели, в оборудованные в разные годы подземные коммуникации.
Многие рванули под защиту каменных строений, ринулись в подвалы либо — у кого был здесь транспорт — побежали к машинам, чтобы на колесах покинуть район авианалета.
На третьем заходе «ангелы» качественно «подмели» площадь, пройдясь по ней огнем 30-миллиметровых пушек «ГШ-301». Когда работали «гаттлинги», обладающие чудовищной скорострельностью, казалось, что само небо изрыгает на землю длинные языки пламени.